В зале повисла тишина. Елена сердито посмотрела на него в ответ:

– Что вы пытаетесь сказать, сир Лука?

Старый рыцарь не отвел взгляда.

– Ваши «коллеги» убили нашего короля. Ратт Сорделл сидит по правую руку от Альфредо Горджо. Однако вы здесь, среди нас, точно так же, как Сорделл сидел рядом с королем Ольфуссом. – Он указал на нее пальцем. – Вы знали о том, что было запланировано, донна Елена?

Все взгляды устремились на нее. Сделав глубокий вдох, Елена примирительно развела руками.

– Это справедливый вопрос, – сказала она. – В конце концов, я была на окладе у врага. Однако позвольте мне подчеркнуть это слово: была. Я имела не большее представление о том, что должно было произойти, чем любой другой из присутствующих. Я полагала, что мы собирались и дальше здесь оставаться. И клянусь вам всем: я не имела представления о том, что он это совершит.

– Он? – повторил граф Инвельо. – Что за «он»?

Разумеется, Инвельо знал ответ.

– «Он» – это Гурвон Гайл, граф.

– Ваш бывший наниматель? – задал Инвельо риторический вопрос.

– Вы это и так знаете.

– И ваш любовник, – добавил граф.

Среди собравшихся пробежал шепот.

Елена ожидала этих слов, но все равно почувствовала, что краснеет.

– Нет, с этим давно покончено.

– «Давно покончено», да? Когда вы в последний раз возлегли с ним?

– Год назад или даже больше. У него теперь другая – и, откровенно говоря, пусть она подавится лживым мерзавцем.

– Король Ольфусс знал о вашем затруднении?

– Вероятно, раз уж о нем было известно вам, – произнесла Елена сухо. – И все же я не знала об этих нападениях. Но почему вы о них не знали?

– Быть может, потому, что мне никто не шептал о них, лежа на мягкой подушке, – ответил граф. – Да, я знаю, что вы все еще здесь, донна Елена, и знаю, что вы сражались с Самиром Тагвином и убили его, – но откуда нам знать, что он не был фигурой, которой можно было пожертвовать ради исполнения ваших замыслов? Откуда нам знать, что это не уловка, чтобы заручиться еще большим доверием с нашей стороны, а затем вновь нас одурачить? Я считаю, что Гурвон Гайл – коварнейший из людей и подобный замысел был бы вполне в его духе. Каковы гарантии, что ваше присутствие не является частью более масштабного плана?

Он оглядел присутствовавших, и они закивали – кто-то медленнее, кто-то быстрее.

Лицо Сэры вытянулось, и выражение его стало холодным.

– Элла спасла мою жизнь, а еще – жизни Лори и Тими! Я видела, что она сделала! – воскликнула девушка. Лоренцо согласно кивнул. – Это пустая трата времени, граф, – продолжила она. – Я доверяю Элле, а значит, ей должны доверять и вы: чтобы быть с нами, ей пришлось отказаться от всего, что у нее было. Она потеряла свое состояние ради того, чтобы защитить моего брата и меня. Она заслуживает нашего доверия. И мое доверие у нее есть.

Инвельо нахмурился:

– Она и правда отказалась от своего состояния? Если оно в руках у мужчины, который, по ее словам, больше не является ее любовником, то потерянное можно легко вернуть.

Хлопнув ладонью по столу, Елена встала:

– Чудесно. Оставлю вас под защитой оберегов. Если вам понадобится мой совет относительно ваших врагов и их будущих действий, пошлите за мной. Если вы мне не доверяете, сами во всем разбирайтесь. Я служу Сэре и Тими. Остальные могут поступать так, как сочтут нужным.

– Останься! – гаркнула Сэра. – Я решаю, кто приходит сюда и уходит отсюда. Я регент. Ты поклялась служить мне, так что ты приходишь и уходишь по моей воле. – Она обвела всех собравшихся сердитым взглядом, как настоящая дочь своего отца. – Уясните одну вещь: донна Елена – моя доверенная защитница. Без мага невозможно даже сохранить эту встречу в тайне – вспомните, что было первопричиной решения моего отца нанять магов! Без Елены мы могли бы с тем же успехом пригласить Альфредо Горджо к нам присоединиться. – Принцесса посмотрела на Елену. – Прошлой ночью она, в присутствии друи Прато и говорящего с Богом Акмеда, поклялась в верности Нести, принеся высочайшие и священнейшие клятвы перед Солем и Ахмом. Теперь я приказываю ей, как жить и за кого выйти замуж, равно как и могу даровать ей любые богатства, которые захочу. Это понятно? Элла теперь – одна из нас, до самой смерти. – Она указала на кровавые следы от губ на щеках Елены. – Вы желаете, чтобы она поклялась вновь в вашем присутствии?

Опустив глаза, собравшиеся невнятно залепетали и покачали головами. Сэра жестом пригласила Елену сесть в кресло. Встретившись взглядом с Инвельо, она едва заметно ему кивнула. Хорошая работа. Разговор пошел именно так, как и было спланировано заранее: чтобы она смогла им помочь, следовало избавиться от любых сомнений относительно ее преданности, которые могли возникнуть у людей. Ей вспомнился прошлый вечер в часовне: фимиам, нож, рассекающий ей ладони. Моя жизнь теперь принадлежит Нести. Ей было несложно принять такое решение – по правде говоря, она приняла его еще тогда, когда встала на пути у Самира. И все же Елена ощущала почти религиозный восторг, проливая свою кровь в фамильную чашу Нести и глядя, как Сэра сначала окунает в кровь свои губы, а затем касается ими обеих ее щек. Среди римонцев не существовало уз прочнее. Отныне сомневаться в ней было то же самое, что сомневаться в самом Соле.

– Очень хорошо, – сказала Сэра. – Я не желаю больше слышать подобных разговоров. Продолжим! – Она повернула голову к человеку, сидевшему слева от нее. – Харшал, ты говорил с эмирами. Как джхафийцы отреагировали на смерть моего отца?

Харшал кивнул. В его жесте проскользнула легкая нервозность.

– Естественно, они обеспокоены. Они полагают, что Доробоны вернутся, в результате чего Явон займет в шихаде позицию нейтралитета. Их это не радует. Племя Харкун говорит о том, чтобы восстать против римонцев и очистить от них Явон. Кочевники не видят разницы между Нести, Кестриями, Горджо и всеми прочими римонскими домами.

Нести просто взорвались от возмущения.

– До нашего прихода это место было бесплодной пустыней с кучками кочевников, слонявшихся вокруг оазисов, – зарычал Джиновизи. – Здесь не было богатств – не было ничего! Мы разбили оливковые рощи и виноградники! Мы обнаружили месторождения ископаемых и построили шахты! Этот край процветает благодаря тому, что мы трудимся в поте лица!

Римонцы, сидевшие за столом, согласно закивали. Харшал помрачнел.

– При всем уважении, именно такие слова разжигают гнев моего народа. Вы говорите, что до вашего прихода здесь ничего не было, однако каждый город в Джа’афаре существовал за века до вашего прибытия. Ни один из Дом-аль’Ахмов и ни один дворец эмиров не был построен вами. Из ваших богатств джхафийцам мало что достается, хотя наши люди работают в ваших шахтах, на ваших виноградниках и в ваших оливковых рощах. Между нами заключено соглашение, и наша знать вступает в смешанные браки, однако большинство джхафийцев практически не ведет дел с римонцами. Мы – два разных народа, которым довелось жить на одной земле.