– Дай договорить, не перебивай старших, – взъелся нанее Кеша. – Едем дальше: доктор. Ну-ка сделайте из этого слова «женский» вариант.

– Докториха.

– Докторица.

– Ну что, теперь ясно? То же самое с врачом, с «ним» всеясно, а с «ней»? Врачиха? Следовательно, нечего бабам лезть в медицину, не ихума это дело. Космонавт, пилот, адвокат…

– Ну с последним ты перегнул палку, – возмутиласья, – адвокатша можно сказать или адвокатесса!

– Звучит отвратительно, – скорчился Кеша, – и вармию бабам никак нельзя. Он генерал, она…

– Генеральша, – завопила Маня, – вот и фиг тебе!Дурак!

– Сама такая, – мигом отбил Кеша, –генеральша – это жена генерала. Ну-ка, а с президентом что? Как васвеличать на посту главы государства? Президентка?

– Неправда твоя, – взвыла Манюня, – вракушки! Естьтакие профессии, куда по твоей логике мужчинам вход воспрещен!

Кеша снисходительно глянул на раскрасневшуюся девочку.

– Ну-ка, назови хоть одну!

Маруська слегка растерялась, я же быстро сталавспоминать – токарь… токариха? Слесарь… слесарица? Шофер… шоферица?Академик… академица? Вот какая отвратительная несправедливость, причемсуществует она, кажется, лишь у русских. У немцев, например, вы к названиюлюбой профессии просто прибавляете суффикс «ин», и получается женский вариант,исключений нет.

– Слабо, – подвел итог Кеша.

– Домработница, – заявила Ирка, ставя на стол блюдо, –вот, пожалуйста, домработница. Домработников не бывает.

– Ладно, – хмыкнул Кешка, – согласен, этооставляйте себе, насчет домработницы не спорю, самое ваше занятие.

Вымолвив последнюю фразу, он встал и вышел из комнаты.

– Лучше бы ты молчала, – налетела на Ирку Маня, –нашла что сказать!

– С какой стати возник спор? – спросила я.

– Аркадий сегодня процесс проиграл, – пояснилаОльга, – вчистую, полный аут. В составе суда были одни дамы, прокурорженщина, обвиняемая тоже, и все свидетели, как на подбор, бабы, вот он ивзъелся.

– Не обращай внимания, – утешила ее Маня, – утромпроснется, устыдится, за подарком побежит.

– Нечего ему стыдиться, – вдруг подал голос АлександрМихайлович, – бабам и впрямь противопоказано соваться в кое-какие области.Например, следователь! Это же катастрофа! На этой работе не имеет права сидетьчеловек, у которого настроение зависит от физиологического цикла, понимаете, очем я говорю?

От возмущения я проглотила почти целый лимон, вместо тогочтобы выжать его в чай. Нет, вы слышали?

– Полное отсутствие логики, истеричность, вздорность,нежелание выслушать оппонента, бахвальство – вот что отличаетдаму-следователя, – ярился полковник, размахивая бутербродом с жирнойветчиной. – Еще хорошо, что при ней, как правило, имеются мужики-оперативники,иначе беда. Ни одна бабенка не способна размотать дело от начала и до конца, нисоображения, ни спокойствия, ни умения трезво оценивать события. Место бабы уплиты, ладно, еще в детский сад можно, воспитательницей, в малышовую группу, авот в школу уже нет, там на пороге следует опустить шлагбаум. Из-за того, чтонауку ребятам растолковывают климактеричные истерички, у нас и вырастаютидиоты! У доски должны стоять мужчины, у них, по крайней мере, гормоны невлияют на мозг.

– Еще как влияют, – взвилась я, – да у парнейпервые сорок лет жизни в голове одни гормоны, ничего там больше и не сыскать.

– У мужчин вообще не бывает нормального отрезкажизни, – взвизгнула Зайка, – до пятидесяти лет они дети, а потомплавно въезжают в маразм!

– Шкафы они никогда не закрывают, возьмут вещи и уходят, нетбы дверь притворить, – вступила в беседу Ирка, – и круг от унитаза неопускают.

– Абсолютно безответственные существа!

– Ленивые, сами никогда утром не встанут!

– Вечно шмотки поразбрасывают.

– В ванну пинком не загонишь.

– Чуть насморк получат, сразу умирают.

– Зеркало в ванной зубной пастой заплевывают!

– Грязи никогда не видят.

– Самоуверенные, наглые, по большей части совершенно тупые,ничего не читающие, – мстительно завершила я и выхватила у полковникабутерброд. – Положи на место! При твоем весе ветчина просто вредныйпродукт. Кстати, мужчины выглядят намного хуже женщин из-за того, что не могутсладить со своим аппетитом. Я рядом с тобой гляжусь девочкой. Если и дальшебудешь лопать свинину, сойдешь за моего дедушку.

Ирка, Машка и Зайка радостно засмеялись. Марго и Федор молчауткнулись в тарелки, они решили не принимать участия в жаркой баталии.

Дегтярев резко покраснел, пожевал нижнюю губу и заявил, тычав мою сторону пальцем:

– Что же касается русского языка, то я знаю односуществительное, которое, Дарья, замечательно подходит к тебе и остальнымбабам, но совершенно не применимо к нам, представителям сильного пола.

– Почему? – спросила я.

– Оно не имеет мужского рода, – сообщил полковник идовольно улыбнулся: – Знаешь его?

– Нет!

– Сказать?

– Да!!!

– Зануда! – выпалил Александр Михайлович,вставая. – Ты, Дашутка, зануда, а теперь переведи это слово на меня! То-тои оно!

И с выражением полнейшего счастья на лице он вышел.Меня накрыла волна негодования. Зануда?! Я зануда? И этому человеку ясобиралась подарить полностью раскрытое дело? Назвать имя, фамилию и адресорганизатора убийства Андрея Литвинского? Готова была отказаться от славывеликого детектива? Ради кого?

Вся кровь бросилась мне в голову. Я схватила чашку иопрокинула ее на скатерть.

– Какая гадость! – воскликнула Зайка.

– Я нечаянно!

– Да не о тебе речь, – отмахнулась она, –предлагаю объявить мужикам бойкот!

– Федор ни при чем, – быстро сказала Марго.

Рароэнтолог закивал:

– Да, да, я абсолютно не разделяю высказанных здесьэкстремальных постулатов. Женщины – лучшая часть человечества.

– Ладно, – кивнула Зайка, – мы оставим тебя вживых, но остальным плохо придется! Значит, так, Ирка, зови Катерину.

Повариха прибежала немедленно.

– Что случилось?