– Боюсь, что долго вам искать не придется. Учитывая,что шесть лет назад вы жили в этом городе… все четверо могли знать о вас нечтотакое, что вы предпочли бы скрывать. Могли знать или догадываться.

– Бойтесь на здоровье, а я торопиться не буду. И кследователю отправлюсь непременно.

– Рассчитываете, что показания Павла Самсонова вампомогут? Вряд ли он долго проживет, если действительно решится…

– Всего доброго, – поднимаясь, сказала я инаправилась к двери. Алексей последовал за мной.

– Вы всерьез верите, что можете покинуть этоздание? – язвительно осведомился Геннадий Андреевич.

– Я собираюсь попробовать, – сказала я, а онрассмеялся.

Мы вышли в коридор, и причина его хорошего настроения мнесразу стала ясна. Возле лестницы топталась четверка крепких парней. Я повернулаголову и в дальнем конце коридора увидела еще четверых. Все были вооружены. Ямашинально отступила назад. Закрыться в кабинете и, пока они выламывают дверь,попытаться выбраться через окно? Решетки, на окнах решетки. Пока эти мысливихрем кружились в голове, Алексей схватил меня за плечи и втолкнул в дверькабинета напротив, рявкнув:

– Не высовывайся!

Это было худшим из всего, что он мог предложить. Ясхватилась за ручку, дернула дверь, но замок заело. И тут грохнул первыйвыстрел, я в ужасе закричала, безуспешно пытаясь вырваться наружу. В тот моментказалось безразличным, что с нами будет, важно было находиться рядом сАлексеем. Я услышала второй выстрел, потом третий. Кто-то закричал, отчаянно,страшно, опять крики и стон. Выстрелы слились в непрерывный грохот, но длилосьэто не больше минуты. В отчаянии я рванула дверь на себя, и тут она сама собойоткрылась. На пороге стоял Алексей, рубашка и костюм забрызганы кровью, в кровибыли его лицо и руки. Я вцепилась в него, стараясь поддержать, уверенная, чтоон смертельно ранен. А он вдруг подхватил меня и ладонью закрыл мне глаза.

– Не смотри, – отрывисто произнес он и быстрозашагал по коридору, а я все пыталась высвободиться, беспомощно болтая на весуногами. В просвете между его пальцами я на мгновение увидела стену, залитуюкровью, словно ее поливали из ведра, а потом услышала странный звук и не сразупоняла, что это. Мы оказались возле лестницы, Алексей наконец поставил меня наноги, схватил за локоть, заставляя следовать за ним, и на ступеньке, чуть ниже,я увидела Геннадия Андреевича. Он сидел, привалившись к стене, с лицомземлистого цвета и выпученными глазами, закусив палец левой руки и всхлипываяжалко, как ребенок. Алексей шагнул к нему, а я, испугавшись того, что оннамерен сделать, крикнула:

– Не трогай его…

– Как скажешь, – ответил он спокойно и подтолкнулменя вперед. Я хотела обернуться, но он опять повторил: – Не смотри…

Ноги меня не слушались. Не помню, как мы спустились полестнице. Охранника возле двери не оказалось.

– Сможешь подогнать машину? – спросил Алексей.

Я молча кивнула. Он сунул мне ключи, распахнул дверь ивытолкал меня на улицу. Я бросилась через дорогу. Ключ в замок машины смоглавставить только с пятой попытки. Развернулась на месте и посигналила, открывдверь. Алексей сел рядом, хмуро бросив:

– Гони.

Машина сорвалась с места, а он откинул сиденье так, чтобыего не было видно в окно.

– Ты ранен? – заикаясь, спросила я.

– Это не моя кровь.

– Что там произошло?.. Как ты смог, – зубы моиотбивали чечетку, я испугалась, что меня вырвет, стиснула рот рукой, машинавильнула, и мне пришлось вцепиться в руль обеими руками.

– Я бывал в переделках и похуже, – проворчалАлексей, не желая ничего объяснять.

– Но как…

– Немного везения и хорошая выучка. Я ведь говорил, чтоты имеешь дело с не очень хорошим человеком.

– Ты их убил?

– Пришлось.

– Господи, – испуганно пролепетала я.

– Извини.

– Что? Извини? Я так перепугалась, я… Не смей так сомной поступать, тебя ведь могли убить, а я как дура сидела в запертой комнате.

– Не пойму, на что ты злишься: на то, что я их убил,или на то, что тебя запер?

– Главное, что ты жив, – сказала я, размазываяслезы. – Мы живы. И мне плевать на этих типов. Сами напросились.

– Это точно, – кивнул Алексей, помолчал и добавил:– Фотографии, что он тебе показал, фигня. Я берусь изготовить таких с десяток.

– Неужели ты думаешь, что я поверю в этиглупости? – Тут в голову полезли совсем другие мысли. – То, что онсказал о тебе…

– Биография у меня никуда не годится, что верно, товерно.

– Шесть лет назад ты знал женщину по фамилии Глушко?

– Может, и знал. В то время у меня было столько баб,что всех и не вспомнишь. Я понял, что мне с дружками недолго на воле гулять, ипоспешил смыться.

– Но как они могли за такой короткий срок собрать натебя информацию? Допустим, они следили за Павлом и засекли нас в кафе. И ужечерез полчаса…

– Мы живем в век компьютеров, а у них большиевозможности.

– И ты… ты ничего обо мне не знаешь? – помедлив,спросила я.

– Если б знал, не стал бы скрывать.

Мы выехали из города.

– Поменяемся местами, – предложил Алексей. –Тебе лучше прилечь. А еще надо проверить, нет ли за нами «хвоста». Хотя этовряд ли… Теперь у них не о том голова должна болеть.

Я съехала на обочину, и, не выходя из машины, мы поменялисьместами. Кровь на лице и руках Алексея начала подсыхать, образуя корку, ивыглядел он попросту страшно.

– В машине есть салфетки? – спросила я.

– Посмотри в бардачке.

Салфеток не оказалось, я достала бутылку минералки с заднегосиденья, сняла футболку и вытерла ему лицо. Это было нелегким делом.

– Потерпи мою физиономию еще немного, – мягкопроизнес он.

– Мне твоя физиономия нравится.

– Даже такой?

– Выглядишь чудовищем, – улыбнулась я. – Новсе равно это ты. Ты.

– Тогда, может, я тебя поцелую?

– Поцелуй, но не увлекайся. Не дай бог, менты появятсяи обратят внимание на нашу машину.