– Вот дурак, – заметил он с досадой. – Надобыло звонить с мобильного. Они запретили мне связываться с кем-то из знакомых,тем более с семьей. И мобильный наверняка прослушивали. Но я боялся, что моидружки явятся к жене, и позвонил ей…

– И посоветовал уехать. Разумно.

– Ты их отпустишь? – понизив голос, спросил Павел.

– Я не могу этого сделать, – ответила я.

– Что? – он попытался вскочить, но Алексей схватилего за плечо и удержал на стуле. – Что ты с ними сделала, чертова сука?

– Пока ничего. Я должна разобраться в этой истории. Ядолжна найти этих людей. Ты о них ничего не знаешь, если, конечно, не врешь…

– Я…

– Хорошо, не врешь. Значит, выход один. Тыотправляешься к следователю и рассказываешь ему все то, что рассказал мне.

– Да меня за чокнутого примут.

– Возможно, сперва так и будет. Но когда они сообразят,что четыре убийства так или иначе связаны со мной, начнут шевелиться. И оченьскоро выяснят, что никакой Ермаковой Марины Геннадьевны не существует. Этозаставит их всерьез отнестись к твоим словам, обратить внимание на фонд…

– Мозги тебе промывали вовсе не здесь. Это могло бытьгде угодно, в любом городе. А в здании фонда у них было что-то вродештаб-квартиры, откуда они вели наблюдение. Они исчезнут, и никто их никогда ненайдет.

– Но попробовать стоит. Тем более что другого выхода яне вижу.

– Сматывайся. Они не знают, что ты жива. У меняосталось немного денег…

– Ты не понял, – перебила я. – Я намеренаразобраться в происходящем. Я хочу знать, кем была четыре месяца назад, а еще яхочу знать, кто же убийца.

– А если их убила ты? – усмехнулся он.

– Надеюсь, что нет.

– И сколько, по-твоему, я проживу, если отправлюсь кследователю? Ты что, дура? Не понимаешь, те, кто стоит за этим, имеют и власть,и деньги… Да меня придушат, как котенка…

– Извини, но это твои проблемы. Ты идешь кСавушкину… – я достала из кармана листок бумаги и передвинула кПавлу. – Он расследует убийство моей подруги.

– Да пошла ты к черту!

– В таком случае у тебя больше нет семьи.

– Ничего ты им не сделаешь, – усмехнулся он.

– Хочешь проверить? – в ответ усмехнулась я.

Мы пялились в глаза друг другу, пока Алексей не подал голос:

– Я бы на твоем месте не экспериментировал, парень. Ейвовсе не надо убивать их самой. Это сделаю я. Причем с большим удовольствием.Если честно, я собирался шлепнуть их сразу. Так возни куда меньше, но онарешила дать тебе шанс поступить по-мужски. Спасти семью и ответить за то, чтоты сделал.

– О том, что ты стрелял в меня, можешь следователю нерассказывать: я сама спрыгнула с моста и сбежала.

– А что будешь делать ты? – спросил Павел.

– По обстоятельствам. В отличие от тебя у меня естьвыбор.

– А у тебя есть двадцать часов, чтобы сделать, как онаговорит, – добавил Алексей.

– Кто ты такой, черт возьми? – нервно спросилПавел.

– Тебе лучше не знать.

Павел еще некоторое время хмуро смотрел на него, потомкивнул:

– Ты их убьешь.

– Не сомневайся.

Павел поднялся, шагнул в сторону, задержался на мгновение,словно хотел еще что-то сказать, но не произнес ни слова и побрел к выходу.

– А если он прав? – проводив его взглядом,пробормотала я. – И мозги у меня замкнуло? И это я убила всех…

– Не болтай глупостей, – отмахнулся Алексей.

– Тогда нам нужно найти убийцу.

– Найдем, – ответил он лениво.

В этот момент я почувствовала рядом чье-то присутствие,повернула голову и увидела Путника. Черный костюм, черная рубашка. Человекпривычки.

– У тебя опять новый приятель? – с насмешкойпроизнес он. – Тот уже надоел?

Я собралась ответить колкостью, но тут начались странности.Он впился взглядом в лицо Алексея, ноздри его раздулись, а зрачки стали узкими,как у кошки. Перегнувшись вперед, он прижал ладонь Алексея к столу и приподнялманжет его рубашки.

– Тварь, – не сказал даже, а прошипел Путник. Этоне походило на оскорбление, в его голосе чувствовалась растерянность и ещеиспуг. Алексей не выказал ни удивления, ни гнева, лицо его было спокойным, авот Путник отступил на шаг. По лицу его прошла судорога. Он резко повернулся комне.

– Ты его не видишь, – пробормотал он. – Невидишь? Или видишь? Черт, он отступник, такой же, как и ты. Карлик был прав, ане выдумывал, по обыкновению, небылицы.

– Карлик? – Кажется, только это я иуслышала. – Ты сказал «карлик»?

– Невероятная парочка, – хмыкнул он и вдругзахохотал.

К тому моменту я была полна решимости покончить со всемитайнами. И мне было плевать, что придется для этого сделать. Я резковыпрямилась и тут увидела, как в кафе входят двое мужчин в милицейской форме.Это охладило мой пыл. В душе я оставалась законопослушной гражданкой.

– Сядь, – сказала я тихо. – Поговорим.

Путник отступил еще на шаг, покосился на милиционеров икриво усмехнулся.

– Чего только не бывает в этом мире, – произнес онс досадой и, игнорируя мое предложение, поспешно покинул кафе.

Вместо того чтобы броситься за ним, я тяжело опустилась настул, почувствовав внезапную слабость.

– Ты что-нибудь понял? – спросила я Алексея.Милиционеры устроились за столом неподалеку, и это нервировало, не хотелосьпривлекать их внимание.

– Местный сумасшедший, – ответил он.

– Но он знает про карлика. Выходит, это был вовсе несон.

– Карлики не такая уж редкость.

– Надо было задержать этого типа, – буркнула я.

– Не думаю, что найти его большая проблема.

К нашему столу подошла официантка с телефонной трубкой вруке.

– Вы Ермакова? – спросила она. – МаринаЕрмакова?

– Да, – кивнула я в замешательстве.