– Ну, есть. И что? – с вызовом спросил Ростов.

– Ну так используй!

– Я не знаю, как это можно использовать! – огрызнулся мальчик. И он не понимал, как объяснить это настырной девочке.

– Я – тем более! – заявила та. – Тебе видней!

– Да пойми же, Сашка, – Колька предпринял последнюю попытку. – Я могу залезть в голову, узнать мысли, чувства, просто позвать, наконец.

– Так вот! Позови! Позови его! А я снесу гаду из ружья полбашки!

Ростов вылупился на Прохорову, как баран на новые ворота. Парнишке даже в голову не могла прийти столь простая и наивная мысль.

– А что… – произнес Колька после некоторых раздумий. – Давай пробуем.

Сашка усиленно закивала, переломила ружье, осмотрела патроны – все ли в порядке, и дала знак Ростову, чтобы начинал.

Коля поудобней уселся на травку, закрыл глаза и, как обычно, расслабился. И удивился: получилось быстрее, чем в последний раз в подвале. И мальчик скорее, чем всегда, нашел нужного человека, но… позвать не успел. Черноморов уже откуда-то знал, что дети здесь, вернее, понял за долю секунды. И нанес упреждающий удар.

В голову Александры вонзилась огромная игла и принялась там шевелиться, вкручиваясь все глубже в мозг. Последнее, что увидела девочка, прежде чем отключиться, – это накренившегося Кольку, заваливающегося набок, и его стеклянные глаза.

Черноморов мучил мальчишку уже пять часов, но тот не сдавался! Орал, плакал, но еще ни разу не попросил сжалиться. И это оказалось безумием для маленького мальчика Васи из далекого прошлого, который сдался еще в школе! Для него сейчас происходило нечто невероятное! Руслан держался и противостоял всем пыткам и ужасам, что Черноморов вложил в его голову. Мужчина не понимал, как Озимову это удается? Ведь даже Вася когда-то не смог вынести простых школьных истязаний! А теперь мальчишка, ровесник тому Василию из прошлого, проявляет чудеса стойкости, неподвластной маленькому Черноморову и не укладывающейся в голове уже повзрослевшего.

А монстр внутри бушевал только сильнее, вкладывал в голову Руслану все новые и новые образы, один ужасней другого, но мальчик реагировал совсем не так, как ожидал маньяк. Озимов погибал во многих своих грезах, переносил жутчайшую боль и потери, но всякий раз воскресал и продолжал жить вновь и вновь, раз за разом, из жизни в другую. Продолжал бороться.

И человек, и монстр в лице святого отца тоже устали. Василий Степанович в ярости уже хотел уничтожить мозг необыкновенного мальчишки, но внезапно ощутил нечто другое. Знакомые мысли, чувства, словно он недавно их касался своим разумом. Да-да! К Черноморову тянулся другой похожий человек. И мужчина встречал его совсем недавно. Где же? Да в Юрьеве-Польском!

Точно! И мальчик не один!

И маньяк перенес всю свою ярость с Руслана на Колю и Сашу, которые в этот момент ждали его за стенами. Мужчина удовлетворенно хмыкнул: разум детей не выдержал нагрузки и отключился.

Черноморов вышел из церкви и с удивлением уставился на толпу детей у КУНГов. Бегать они перестали, но до сих пор занимались зарядкой.

– Идиоты! Они же сдохнут! – крикнул мужик. И точно: грязные, изможденные дети еле стояли на ногах. Красные лица горели жаром, а еще кто-то громко кашлял. Не хватало, чтобы дети умерли от простуды! Зря, получается, гоняли бульдозер по пустошам! Очень плохое вложение капитала… то есть, бензина.

– Свирид, твою мать! Какого хрена?

– Святой отец! Вы же сказали…

– Вы же сказали… – передразнил Черноморов. – А у самого куда голова укатилась? Распускай! Пусть отдыхают, если смогут! И это… там за воротами, метрах в пятидесяти, у дороги лежат два тела. Пусть Рощин и Губов приволокут их сюда и привяжут к столбам муки!

– Понял! Выполню! – крикнул Свирид Яковлев.

– Точно понял? – переспросил святой отец, а когда Свирид кивнул и убежал, добавил: – Идиоты кругом!

Черноморов повернулся, чтобы зайти в церковь, но застыл. В дверях стоял и вызывающе на него глядел Руслан Озимов. Он слегка пошатывался, был бледен, а кожа блестела от пота, но смотрел мальчик твердо и презрительно.

– Что-то не клеится? – дрожащими губами спросил Руслан.

– Вали в свой фургон, – в ярости прошипел Черноморов и добавил: – И молись, чтобы я тебя не избрал сегодня жертвой. Я каждый год убиваю одного мальчика или девочку…

– Да плевать! – Озимов показал рыжему неприличный жест и прошел мимо с гордо поднятой головой.

Пока Черноморов отдавал распоряжения и разговаривал с Русланом, Свирид разгонял детей по фургонам. Двое остальных охранников пошли за ворота – забрать бессознательных детей, а подростки на стенах тем временем выглядывали через узкие бойницы наружу. Андрей Прохоров воспользовался всеобщей неразберихой и выскочил через приоткрытую дверь вслед за мужиками, никем не замеченный. И прижимаясь к стене, чтобы не увидели часовые, пошел вдоль нее, пока не оказался на крутом склоне холма. Не раздумывая, мальчик прыгнул вниз, надеясь сбежать по-быстрому, но в середине склона споткнулся и покатился, закрывая голову руками.

Андрей не знал, пришел ли отец или еще бродит где-то в поисках детей. Но ребенок не подозревал также, что за ним уже наблюдают издалека.

На что надеялся в этот миг Андрей, оставляя Вадима с братом и сестрами в жуткой крепости? Наверное, на избавление и освобождение, а еще – на воссоединение семьи.

Мальчик вышел на извилистую дорогу у подножия холма и инстинктивно повернул направо. И уже скоро дорога вывела его на перекресток, а там кто-то стоял.

Андрей быстро юркнул в кусты на обочине и затих: а вдруг мужики из монастыря уже спохватились и ищут его? Сердце бешено стучало в груди, тяжелое дыхание никак не восстанавливалось. А в душу закрался страх. Что если он не встретится с отцом? Что если не передаст важных сведений? Что тогда? Воображение мальчика тут же нарисовало картину: он давным-давно один, голодный и еле живой, бредет неведомыми тропами в неизвестную даль сквозь туманы, дожди и снег. И надолго его хватит?

А что же тот человек на перекрестке? Почему он не пошел искать мальчика? Может, он не из монастыря? Любопытство взяло верх над осторожностью, и пацан, стараясь не шуметь, начал кустами пробираться к перекрестку. Кустарник превратился в редкую поросль, и пересечение дорог лежало перед Андреем, как на ладони. Человек все еще стоял на асфальте, совершенно открыто, без оружия. Что это? Самоубийственная беспечность или же намеренный расчет на наивность мальчугана? Ловушка?

Но Андрей заметил некоторые странности в поведении человека. Фигура ссутулилась и подрагивала, будто он рыдал. Тут мальчик и впрямь услышал тихий плач, и только теперь понял, что перед ним девушка! Она вдруг отняла руки от заплаканного лица и красными глазами посмотрела вверх, туда, откуда спускалась дорога, ведущая к монастырю.

– Черт! – еле слышно проговорила девушка, но Андрей расслышал очень хорошо, ведь кусты, где мальчик прятался, находились прямо у дороги. – И что мне теперь делать?