– Ошибаешься, – сказал князь. – Остаетсякое-что еще. Постоянная работа за вполне приличное вознаграждение и содержание.Должность и патент капитана моей вооруженной охраны, которая с этого дня будетсопровождать ловцов. Не обязательно навсегда, но достаточно долго, до тех пор,пока эта якобы разумная раса наберется ума избегать их как огня. Что скажешь?

– Благодарю, не воспользуюсь. – Ведьмакпоморщился. – Такая работа не по мне. Войны с другими расами я считаюидиотизмом. Может, это и отличное развлечение для усталых и поглупевших князей.Для меня – нет.

– Ах как гордо, – усмехнулся Агловаль. – Какблагородно. Ты отвергаешь предложение образом, достойным короля. Отказываешьсяот немалых денег с миной богача, только что сытно пообедавшего. Геральт? Тысегодня ел? Нет? А вчера? А позавчера? Похоже, у тебя маловато шансовпообедать, очень маловато. Даже здоровым в наше время трудно заработать, асейчас, с одной рукой на перевязи…

– Да как ты смеешь?! – тонко взвизгнулаГлазок. – Как ты смеешь так разговаривать с ним, Агловаль? Руку, которуюон носит на перевязи, ему рассадили во время выполнения твоего приказа! Ты неможешь быть настолько низким…

– Прекрати, – сказал Геральт. – Прекрати,Эсси. Это бессмысленно.

– Неправда! – гневно бросила она. – В этоместь смысл. Кто-то должен наконец сказать правду в глаза такому… типу, которыйсам себя произвел в князья, воспользовавшись тем, что с ним никто не состязалсяза право владеть участком скалистого побережья, и который теперь считает, будтоему разрешено унижать других.

Агловаль покраснел и поджал губы, но не произнес ни слова,не пошевелился.

– Да, Агловаль, – продолжала Эсси, сжимая в кулакидрожащие пальцы, – ты рад возможности унизить других, возможности показатьпрезрение к ведьмаку, готовому подставлять шею за деньги. Но знай, ведьмаксмеется над твоим презрением и твоими оскорблениями, они не производят на негоникакого впечатления, он их даже не замечает. Нет, ведьмак не чувствует дажетого, что чувствуют твои слуги и подданные, Зелест и Дроухард, а они чувствуютстыд, глубокий, опаляющий стыд. Ведьмак не чувствует того, что мы, я и Лютик, амы чувствуем отвращение. Знаешь, Агловаль, почему? Я скажу тебе. Ведьмак знает,что он лучше, выше тебя. Достоин гораздо большего, чем ты! И это придает ему тусилу, которая у него есть!

Эсси замолчала, опустила голову, но не настолько быстро,чтобы Геральт не успел заметить слезы, блеснувшие в уголке прекрасного глаза.Девушка коснулась рукой висящего на шее цветочка с серебряными лепестками,цветочка, в середине которого сияла большая голубая жемчужина. У цветочка былиизящные филигранные лепестки, он был изготовлен мастерски. Дроухард оказался навысоте. Рекомендованный им ремесленник выполнил работу прекрасно. И не взял отних ни гроша. Дроухард заплатил за все.

– Поэтому, якобы благородный князь, – продолжалаГлазок, поднимая голову, – не ставь себя в смешное положение, предлагаяведьмаку роль наемника в армии, которую ты собираешься поставить против океана.Не выставляй себя на осмеяние, а ведь предложение может вызвать только смех. Тывсе еще не понял? Ты можешь заплатить ведьмаку за выполнение задания, можешьего нанять, чтобы он охранял людей от зла, предупреждал грозящую им опасность.Но ты не можешь ведьмака купить, не можешь использовать его в своих целях.Потому что ведьмак, даже раненый и голодный, лучше тебя. Большего стоит.Поэтому он смеется над твоим предложением. Понял?

– Нет, мазель Давен, – холодно произнесАгловаль. – Не понял. Совсем даже наоборот. Понимаю все меньше. Главноеже, чего я уж совсем не понимаю, так это почему я все еще не приказал повеситьвсю вашу троицу, предварительно отколотив батогами и припечатав червоннымжелезом. Вы, мазель Давен, пытаетесь показать, будто знаете все. Так скажите,почему я этого не делаю?

– Извольте, – тут же откликнулась поэтесса. –Ты, Агловаль, не делаешь этого, потому что где-то там, глубоко внутри тебя,тлеет искорка порядочности, хранятся остатки чести, еще не приглушенные спесьюнувориша и купчишки. Внутри, Агловаль. На дне сердца. Сердца, которое, что бытам ни говорили, способно любить сирену.

Агловаль побледнел как полотно и стиснул руки на поручняхкресла. «Браво, – подумал ведьмак, – браво, Эсси, прекрасно». Онгордился ею. Но одновременно чувствовал грусть, чудовищную грусть и раскаяние.

– Уходите, – тихо проговорил Агловаль. – Уходите.Идите куда хотите. Оставьте меня в покое.

– Прощай, князь, – сказала Эсси. – И напрощание прими добрый совет. Совет, который должен был бы дать тебе ведьмак, ноя не хочу, чтобы он тебе его давал. Чтобы унижался до того, чтобы давать тебесоветы. Я сделаю это за него.

– Слушаю.

– Океан велик, Агловаль! Еще никто не знает, что лежиттам, за горизонтом, если там вообще что-нибудь есть. Океан больше любых пущ идебрей, в которые вы оттеснили эльфов. Он менее доступен, нежели какие бы то нибыло горы и ущелья, в которых вы уничтожали оборотцев. А там, на дне океана,обитает раса, применяющая оружие, знающая секреты обработки металлов.Стерегись, Агловаль. Если вместе с ловцами в море пойдут лучники, ты развяжешьвойну против того, чего не знаешь. То, что ты намерен тронуть, может оказатьсягнездом шершней. Я советую вам, оставьте им море, ибо море не для вас. Вы незнаете и никогда не узнаете, куда ведут ступени, по которым спускаются коснованию Драконьих Клыков.

– Ошибаетесь, мазель Эсси, – спокойно ответилАгловаль. – Мы узнаем, куда ведут эти ступени. Больше того, мы спустимсяпо ним. Проверим, что находится по ту сторону океана, если там вообще что-тоесть. И вытянем из этого океана все, что только возможно вытянуть. А не мы, такнаши внуки либо внуки наших внуков. Вопрос времени. Да, мы сделаем это, дажеесли океану придется стать красным от крови. И ты об этом знаешь, Эсси, мудраяЭсси, пишущая хронику человечества своими балладами. Жизнь – не баллада,маленькая бедная прекрасная поэтесса, заплутавшаяся в своих красивых словах.Жизнь – это борьба. А борьбе научили нас именно вот такие, стоящие больше насведьмаки. Это они указали нам дорогу, они проторили ее для нас, они усеяли еетрупами тех, кто был для нас, людей, помехой и препятствием, трупами тех, ктозащищал от нас этот мир. Мы, мазель Эсси, просто продолжаем эту борьбу. Мы, ане твои баллады, пишем историю человечества. И нам уже нет нужды в ведьмаках,нас и без того ничто уже не удержит. Ничто.

Эсси побледнела, дунула на прядь волос и покачала головой.

– Ничто, Агловаль?

– Ничто, Эсси.

Поэтесса усмехнулась.