— Они поворачивают, — сказала я. — Не вижуназвания дороги, но узнаю ее, когда мы окажемся рядом.

Дмитрий проворчал, что понял, а я откинулась на сиденье.

Значило ли произошедшее что-то для него? Для меня —определенно значило, и много.

— Вот, — сказала я двадцать минут спустя, кивнувна ухабистую дорогу, куда свернула машина Виктора, немощеную, покрытую гравием.

В этих условиях внедорожники имели преимущество перед егороскошным автомобилем. Мы ехали в молчании, только гравий хрустел под шинами.За окнами вздымались клубы пыли, вихрем кружась вокруг нас.

— Они снова поворачивают.

Они уезжали все дальше и дальше от автострад, и мы, следуямоим инструкциям, ехали за ними. В конце концов я почувствовала, что машинаВиктора остановилась.

Рядом небольшая хижина, — сказала я. — Ониведут ее…

— Зачем вы делаете все это? Что происходит?

Лисса. Съежившаяся от страха. Выброс эмоций снова втянулменя в нее.

— Пошли, дитя, — сказал Виктор и направился кхижине, опираясь на трость.

Один из его стражей распахнул дверь. Второй втолкнул Лиссувнутрь и усадил в кресло рядом с маленьким столиком. Там было холодно, вособенности если учесть что на ней лишь розовое платье. Виктор уселся напротив.Она начала подниматься, но страж бросил на нее предостерегающий взгляд.

— Неужели ты думаешь, что я причиню тебе серьезныйвред?

— Что вы сделали с Кристианом? — воскликнула она,игнорируя его вопрос. — Он умер?

— Мальчик Озера? То, что произошло, не входило в моинамерения. У нас и в мыслях не было, что он окажется там. Мы рассчитывализастать тебя одну, а потом убедить всех, что ты снова сбежала. И даже уже начали распускать об этом слухи.

Мы? Я вспомнила, о чем на этой неделе рассказывала мне…Наталья.

— И что теперь? — Он вздохнул, жестом беспомощностиразведя руки. — Не знаю. Не думаю, что твое исчезновение свяжут с нами,даже если они не поверят, что ты сбежала. Роза — вот самая большая помеха. Мынамеревались… избавиться от нее. Тогда все подумали бы, что она тоже сбежала.Однако спектакль, который она устроила на танцах, сделал такой ход невозможным,но на всякий случай у меня был разработан другой план, который всерьез долженотвлечь ее на некоторое время… скорее всего, до завтрашнего утра. Придетсяразобраться с ней чуть позже.

Он не рассчитывал, что Дмитрий догадается о заклинании.Думал, для этого мы будем слишком заняты. Всю ночь.

— Зачем? — спросила Лисса. — Зачем вы все этозатеяли?

Его зеленые глаза, так похожие на глаза ее отца, широкораспахнулись. Может, они и дальние родственники, но этот зеленый цвет соттенком нефрита присущ и Драгомирам, и Дашковым.

— Удивительно, что ты задаешь этот вопрос, дитя. Тынужна мне. Ты должна исцелить меня.

— Исцелить вас?

«Исцелить его?» — эхом откликнулось в моем сознании.

— Ты — единственная возможность, — настойчивопродолжал он. Единственная возможность справиться с моей болезнью. Я годаминаблюдал за тобой, пока наконец не обрел уверенность.

Лисса покачала головой.

— Не могу. Не умею делать ничего такого.

— Ты обладаешь невероятной исцеляющей силой. Никто дажене представляет, насколько она велика.

— Не понимаю, о чем вы.

— Перестань, Василиса. Мне известно о вороне… Натальявидела, как ты сделала это. Она кралась за вами. И я знаю, ты исцелила Розу.

Она поняла, что отрицать бесполезно.

— Это… Это совсем другое. Роза пострадала не так ужсильно. Но вы… Мне не по силам справиться с синдромом Сандовского.

— Не так уж сильно? — рассмеялся он. — Яговорю не о щиколотке, хотя и это было очень впечатляюще. Я говорю обавтомобильной аварии. Потому что, знаешь ли, ты права Роза «пострадала не такуж сильно». Она просто умерла.

Слова повисли в воздухе, последовало молчание.

— Н-н-нет. Она выжила, — в конце концов удалосьпроизнести Лиссе.

— Нет. Ну да, выжила. Однако я прочел все медицинскиеотчеты. Она не должна была выжить — учитывая, как сильно пострадала. Тыисцелила ее. Вернула к жизни. — Он вздохнул тоскливо и устало. — Яуже давно заподозрил, что ты умеешь делать такие вещи, и пытался создатьусловия для повторения… эксперимента… чтобы оценить твои возможности.

Лисса потрясенно ахнула — до нее дошло, о чем он.

— Животные. Это ваших рук дело.

— С помощью Натальи.

— Как вы могли?

— Потому что должен был точно знать. Мне осталось житьвсего несколько недель, Василиса. Если ты в состоянии вернуть к жизнипокойника, то сможешь излечить и синдром Сандовского. Прежде чем увезти тебя, ядолжен был убедиться, что ты способна исцелять по доброй воле, а не только всостоянии паники.

— Зачем вы вообще увезли меня? — В душе Лиссывспыхнул гнев. — Вы почти мой дядя. — Если вы хотели, чтобы я сделалаэто, и действительно думаете, что я могу… — Судя по звучанию ее голоса иэмоциям, сама она не была уверена, что может исцелить его. — Тогда зачемпонадобилось похищать меня? Почему бы просто не попросить?

— Ведь здесь одним разом не обойдешься. Я потратилмного времени на выяснение того, кто ты такая, и, в частности, мне удалосьприобрести некоторые старые хроники… свитки, не попавшие в моройские музеи.Когда я читал о том, на что способны обладающие духом…

— Обладающие чем?

— Духом. Это и есть твоя специализация.

— У меня нет никакой специализации! Вы сошли с ума.

— А откуда, по-твоему, исходит эта твоя сила? Дух —просто еще одна стихия, и сейчас она есть у очень немногих.

Лисса еще не пришла в себя от самого факта похищения и идеитого, что, возможно, после аварии она вернула меня из мертвых.

— Это не имеет смысла. Даже если такая стихиявстречается редко, я все равно должна была бы услышать о ней! Или о ком-то, укого она есть.

— Теперь практически никто не знает о духе. Все забыто.Если кто-то специализируется в ней, окружающие не осознают этого. Думают, будтоу человека просто нет никакой специализации.

— Послушайте, если вы просто хотите заставить меняпочувствовать…

Она резко оборвала себя. Сердитая, испуганная, она тем неменее была достаточно разумна, чтобы внезапно осознать суть его идеи о духе испециализации.

— О бог мой! Владимир и госпожа Карп.

Виктор бросил на нее понимающий взгляд.