– Покурим? – последний раз попытался оттянуть разговор К-1, но добился только того, что Толстый снова перегнулся через стол – на этот раз, чтобы дать ему подзатыльник. – Ладно, слушай…

Пересказал Толстому новости сегодняшнего утра. Сначала вкратце, потом – не столько для него, сколько для себя – во всех подробностях. Где-то около фрагмента со звонком Зайцу почувствовал, как непонятный повисший под сердцем груз наконец-то обретает форму, превращается в тупое и бессильное обволоченное лёгким опьянением чувство вины. Не превращается. Превратился. Замолк на полуслове и потянулся к бутылке.

Толстый какое-то время продолжал молча пережёвывать принесённую во время рассказа Лиздейки еду. Наконец, обтёр губы салфеткой, сладко причмокнул напоследок, поднял, обошёл вокруг стола и приобнял Лиздейку.

– Не кукся, детка, всё логично. Пошли курить.

На улице, шумно выпуская дым через ноздри, Толстый внимательно разглядывал друга, уволакиваемого тяжестью новообретенного чувства на дно пьяной рефлексии Наконец, щелчком отбросил окурок и хорошенько потряс Каролиса.

– Ка, бля! Ну ты чего?! Это же понятно было, ты же сам всё прекрасно понял ещё до того, как тебе это сказали! Это же бизнес, для него правильно то, что логично и рационально. Как их решение. Я бы на их месте так же поступил. Ты бы на их месте так же поступил, разве нет?

– На их – да, – Кивнул Ка и, против воли, всхлипнул. – А на своём?

– А что «на своём»? – Толстый недоумённо нахмурился и, потом, изумлённо воскликнул. – Чудак, ты всерьёз думаешь, что что-то не так сделал и в чём-то виноват? Ты что? Ты – на своём месте, ты делаешь своё дело, которое любишь и умеешь делать! Ты спас национальный миф и символ целого народа. Причём самому тебе национальные символы веры для счастья не нужны, ты – реализовавшаяся, нашедшая свой путь в жизни личность. Ты в таком грёбанном меньшинстве в этом ебучем времени, детка, что не можешь себе представить! И что? Тебе нужно было всё бросить, хлопнуть дверью и забиться в нору только потому что не всё в жизни соответствует твоим желаниям? Ты, блядь, что – Заяц? Делай своё дело, возведи этих жидко обосравшихся долбоёбов на пьедестал, чтобы литовцы снова могли раскрыть окна в своих квартирах и, не сговариваясь, врубить одну и ту же песню всем народом. Чтобы смогли на следующий день выйти на работу – усталые, похмельные, но счастливые. Верящие, что счастье есть, что жить – здорово. Это – твоё, ты уже подарил стране надежду, ты уже сохранил нашу национальную гордость. Ты – герой. Помни и не записывай себя ни в мученики, ни в предатели.

Договаривал Толстый уже за столом, заедая коньяк кусочком пиццы. Проследив, чтобы Каролис выпил и закусил, попросил у него список партнёров сборной. Просмотрел список.

– Слушай, а номер твоего начальника – сильно засекреченная информация?

– Которого? Самого?

– Ага…

– Да… – Лиздейка попытался задуматься, но тут же махнул рукой на попытки. – Ну, может обидеться, но… Похуй.

Протянул Толстому телефон.

Съев еще ломтик пиццы, Довидас набрал открытый Лиздейкой номер на своём телефоне.

– Добрый день, Довидас Каритис вас беспокоит… Мы с вами в начале лета встречались… Да, тренер, да… Спасибо, спасибо, как говорится, «За Литву»!.. Да, Каролис со мной разговаривал… Конечно, всё понятно… Один момент только… – Толстый одобрительно кивнул разливающему коньяк Кястутису. – Понимаете, я не ради десяти тысяч в проекте участвовал. Ну да, и не совсем «За Литву»… Нет, мне не нужны скандалы сами по себе, мне нужна реклама – лучше без скандалов, но… Да… Нет, нет… Другие ваши договорённости меня не интересуют, только со мной. Да… Спасибо, рад, что мы разобрались…. Я ваш большой фанат, на самом деле… Да, всего доброго…

Отложил телефон, взял со стола со стороны Лиздейки ручку и вверху списка «Генеральных спонсоров» с видимым удовольствием вписал название своей компании. Улыбнулся заторможенно наблюдающему за ним Каролису.

– Так-то лучше… Но знаешь, что интересно? – задумчиво покрутил бокал в ладони. – Ты слышал, я даже ни слова сказать не успел, он сам понял, чего я хочу. И не сильно сопротивлялся. Такое ощущение, что его не моя компания беспокоит, единственный вопрос был о «Дворнягах». Их имени он рядом со сборной видеть не хочет… Как ты говоришь – ты их подставил с паневежскими бандитами, так?

– Так, – кивнул Лиздейка. – Причём, помнишь, в начале лета Кость говорил, что кроме оперативных разработок паневежцы совершенно чисты, не подкопаешься?

– И тем не менее – подкопались… – Толстый продолжал изучать список. – А вот, если мне не изменяет память тоже паневежская фирма. И тоже, кажется, с не то чтобы кристальной репутацией… «Пылающий Феникс»…

* * *

Пробившаяся сквозь гущу хай-фаев плотной толпы болельщиков троица псов угодила прямо в объятья Фанты и Рича.

– Ну что, вас качать или сразу накачивать? – приветствовал их Фанта, а более внимательный Рич спросил:

– А куда Шмелёнка дели?

Считавшие, что право ответа принадлежит Демону Макс и Балу ждали, но Огнев молчал. Убедившись, что Демон отвечать не будет Макс кивнул, а Вайдас вздохнул своим мыслям и рассмеялся для Рича:

– Это, короче, такая история, что просто так не расскажешь! Если очень коротко, Шмель женился и там остался – до Олимпиады во всяком случае… Но, народ, когда мы вам всё расскажем – закачаетесь!

– Но не насухо! – подчеркнул Микщис. – Насухо этого не пересказать. Да и всего остального…

Одобрительно засмеялся Балу, понимающе, признавая законность требования прибывших, улыбнулись встречающие, и даже Демон сдержанно хмыкнул.

– Лады, – Фанта хлопнул в ладони. – Тогда садимся и помчали. Мы с Ричем со вчерашнего вечера Утянскую усадьбу под встречу готовили – осталось только приехать и встретиться! Шмеля по скайпу достанем?

– Вряд ли, – Демон, наконец-то вступил в разговор. – Там со связью – жопа. Парни, без обид, давайте я завтра подъеду – я сейчас реально только домой и на лёжку хочу.

Фанта раскрыл рот для возражений, но, переглянувшийся с Балу Рич остановил его.

– Базара ноль, Демон. Всё равно, чую, сегодня приедем и сразу на боковую завалимся – пацаны с дороги, им не до пьянки будет.

– Слушайте! – встрепенулся Микщис. – Вы случайно не догадались мяч взять? Я всю дорогу думал – круто бы нам под старыми подписями расписаться – и отдать мяч Шмелю. Он точно оценит!

Демону понадобилось время, чтобы понять Макса. Наконец, понял – трофейный мяч «Стритбаскета», тот самый. Восхищенный идеей, присвистнил.

– Конечно, оценит…. А разве мяч сохранился?

Паневежская часть “Псов” переглянулась.

– Обижаешь, – ответил за всех Фанта. – Конечно. В офисе, в конференс-руме за стеклом стоит…

– Значит, не взяли, – Микщис удовлетворенно кивнул и щёлкнул пальцами. – Короче, так, братва! Берите Балу и езжайте с ним в Утяну, а я провожу Демона, возьму у него тачку, сгоняю в Паневежис за мячом, а утром вернусь в Вильнюс и вместе с Демоном к вам? Как вам?