* * *

После безоблачного расплавленного неба Южной Америки, после дружелюбно-ясного Франкфурта, после жаркого, но по-домашнему ласкового Вильнюса – накрытый плотными цвета серой грязи облаками, продуваемый жёстким холодным восточным ветром Лутонский Аэропорт показался Жильвинасу тоскливым и мрачным. Хотел поделиться впечатление с Зайцем, но спустившийся вслед за ним по трапу Кишкис с искренним наслаждением любовался неопрятными кляксами неба.

– За что люблю Англию, особенно в первые минуты по возвращению – она всегда подтверждает, что ты вернулся. Выходишь из самолета – и никаких сомнений! Ты там, где и планировал оказаться – в старой доброй Англии. Без вариантов.

– То есть все эти стереотипы про погоду – не стереотипы? – Уж невольно улыбнулся. Заяц схватил его за рукав и потянул в толпу пассажиров, идущих от самолёта к зданию аэропорта.

– Ну как… Тут есть лето и оно бывает жарким – где-то с неделю, в хороший год. И еще пару недель – просто лето, со спелым желтоватым воздухом днём, теплым запахом ночи, адекватно ситуации выглядящими девушками в прозрачных майках и коротких шортах… Так-то их, впрочем, как и парней, детей и пенсионеров, и в остальное время полно в таких нарядах… А это остальное время, то есть, по сути одиннадцать месяцев в году – осень. Идеальный климат для Пушкина и Шевчука, в общем.

– Шевчук… – в своё время Заяц вынудил, если не сказать – заставил Жильвинаса познакомиться с «великим русским роком». Теперь тот наморщил лоб, вспоминая. – Это «ДДТ»?

– Она, – коротко подтвердил Заяц и чтобы развеять все сомнения довольно громко запел. – Родина, еду я на Родину… Пусть кричат…

К удивлению Жильвинаса мало отличающееся от крика пение Андрея не привлекло ничьего внимания. Даже регулирующий движение сотрудник аэропорта, как раз на них остановивший пеший поток ради проезжающего автобуса, всего лишь равнодушно мазнул Зайца взглядом. Завершивший вокальное упражнение Заяц лишь усмехнулся смятению друга:

– Боже, храни королеву!

Минуя состоящую преимущественно из семей с детьми и смуглых жителей «Из всех прочих государств»51 очередь к кабинкам паспортного контроля, быстро прошли проверку с помощью электронного терминала. Почти без задержки подхватили багаж с ленты и вышли в общий зал. Чуть в стороне от ворот замахала, увидев их, зажатым в ладонь правой руки сувенирным пятнадцатисантиметровым флагом Литвы Неринга. Другой ладонью включила на телефоне мелодию «Трёх миллионов».

– Две торжественные встречи за сутки – явный перебор, – рассмеялся, обнимая жену, Заяц. – Привет, киска! Я соскучился!

– Я тоже! – Неринга на несколько сладких секунд всем телом прижалась к нему, но тут же отпрянула. – А как вас там встречали, расскажите? А то в интернете ещё ни одного толкового ролика, и в новостях тоже очень невнятная съёмка.

Встречали здорово. Встречали так, как, наверное, только литовские болельщики могут встречать только литовских баскетболистов. Встречали овациями, встречали восторженными криками и самодельными плакатами. Встречали брызгами шампанского. Встречали протянутыми из толпы банками пива и бутылками бренди. Встречали салютами – впрочем эту инициативу быстро пресекла служба аэропорта Вильнюса.

– Прикольно было, – ответил Заяц. – Я думаю, скоро что-нибудь выложат. Считай и семи часов еще не прошло, да и поздняя ночь там, чего хотеть…

Потёмкинас, Каритис и Лиздейка по очереди произносили речи перед болельщиками, но слов ни одного из них нельзя было разобрать даже не смотря на микрофоны и мощные концертного типа динамики. Вроде бы получилось перекричать радостную восторженно громкую толпу радостным восторженным матом Римлянину, но как только его слова стали внятно проступать на фоне общего шума, Кость с Коксом оттащили Артурчика от микрофона. Именно в этот момент, не дожидаясь конца вакханалии, Андрей и Жильвинас попрощались с командой и прошли в очередь к пункту приема багажа пассажиров «Wizzair»52, где сразу же слились с несколькими сотнями таких же – одновременно чуть грустных, чуть возбужденных и сильно уставших улетающих из Литвы домой литовцев.

Окончательно расцепившись, супруги повернулись к Жильвинасу. Заяц, пытливо глядя на друга, спросил:

– Ну что, едем? Или… Или ещё кофе попить хочешь?

Андрюкенас сам так до конца и не определился – зачем он полетел с Кишкисом в Англию. Зачем он полетел в Англию вообще. Кишкис – понятно. Домой… А он? За компанию? Потому что Заяц позвал? Потому что всё равно когда сюда лететь – сейчас или ещё через две недели, на турнир? Потому что – именно так он ответил на приглашение Зайца – «я теперь всем ветрам открыт, а Бог на любой дороге с путником»? Наверное, да, поэтому. А ещё из Лутонского аэропорта летает Спичка. А ещё в самом Лутоне базируются служебные отели для сотрудников лутонского подразделения «EasyJet», тех самых, которые вылетают из Лутонского аэропорта. Того самого, через который возвращался к себе домой Заяц, позвавший с собой открытого всем ветрам Ужа. Связанно это как-то с его согласием, или просто совпадение, случайность, такая же, как и то, что из всех Вичкиных открыток он с собой в Венесуэлу взял именно отправленную из Лутона, с обратным адресом на конверте? Совпадения и случайности – то, как зачастую проявляется воля Божья. Если, конечно, продолжать прятаться за него.

– Давайте кофе попьём, – чуть виновато улыбнулся не готовый к ответам Уж и подхватил повисшую теперь уже на его шее Нерингу.

– Жильвинас, дорогой, как я рада что ты к нам приехал! Давно пора! Я тебя завтра на море отведу – оно, кстати, на Балтийское похоже!

– В смысле, тоже лужа, – пояснил Заяц Кишкису, отдирая от него жену. – В смысле – завтра? А ты не работаешь?

– А меня Камилла просила поменяться, – расцеловал Андрюкенаса в обе щеки, Неринга позволила мужу поставить себя на пол. – У нее там у какой-то тётки какой-то юбилей был и в последний момент оказалось, что прям вся родня съезжается и пропускать никак нельзя. Она и пришла отпуск просить – за три дня до, естественно, не дали. Зато разрешили с кем-нибудь из нашей смены поменяться. Вот я за неё в Зелёную смену и ходила, а сейчас она отрабатывает четыре дня. Так что – завтра идём к морю и вообще, очень хорошо получилось, не бросим гостя одного. А то что бы было – мы до девяти вечера в пакхаусе, а ему только грустно на диване валяться остаётся?..

– А если он, наоборот, к нам за покоем и одиночеством ехал? И теперь сбежит от тебя к… Уж, бывшие священники к ангелам собачьим сбегают, или как все – к чертям?

Заяц спросил, смеясь, но смотрел при этом испытующе. ЛУ. LU… LU15 что-то там…Пора ли? Или всё-таки сначала восславить Бога Игрой и уже потом, свободно, попытаться постичь Его в Любви? Или перестать прятаться? Впрочем, Бог есть любовь, так что всё правильно. И смирение – тоже Он. И незачем стремиться обогнать дорогу, по которой идёшь.