«Хотите, чтобы я стала причитать, как остальные: „Ах, какойталантливый мальчик погиб?“ – издевательски смеялась Томша. – Видела я ихталантливого мальчика – больной он был, законченный шизофреник. Его бы лечитьнадо, а вместо этого с ним возились, как с недоношенным».

«Я бы даже не стал называть ее поделки скульптурами. Именноподелки, игра умелых пальцев, но игра, в которую не вложено ни искры таланта».

Отрешившись от всего, что происходило вокруг, вслушиваясь вголоса, Макар начал стремительно зарисовывать персонажей, о которых ониговорили. Теперь люди располагались не так, как прежде, хотя рыцарь с копьемнаперевес по-прежнему остался на середине листа. Илюшин ни о чем не думал,голова его заполнилась сочетанием цветов и звуков, с которыми у него ассоциировалисьэти люди, перед глазами был не лист бумаги, а череда сменяющих друг другаобразов, далеких от реальных. Они смешивались друг с другом, соединяясь вневообразимые фигуры, из них вырастали дороги и тропинки, превращаясь вдеревья, в переплетение ветвей, и в этом переплетении отчетливо читалисьзнакомые силуэты: Мария Томша в шляпе, Полина Чешкина в пальто, которое было ейвелико, Крапивин в костюме... Из-под карандаша Макара они выходилипреображенными до неузнаваемости, но, потеряв все свойственные им внешниечерты, вдруг становились для него живыми и словно концентрированными.

Илюшин закончил рисовать, откинул голову на спинку кресла,закрыл глаза. Затем резко открыл их и уставился на рисунок. Пару секунд онсмотрел молча, затем дернулся.

– Но как же... – пробормотал он. – Как такоевозможно? Если мы видели...

Словно в ответ на его вопрос, среди пения ветра раздалсяновый голос, до этого молчавший. Немного дребезжащий старческий голоспроговорил торопливо и испуганно, заглушив остальные голоса: «Поверить не могу,думала, что оборвусь, ей-богу, и костей моих старых не соберут».

Илюшин вскочил, ненужный лист упал на пол. Стремительнымипружинистыми шагами он вышел из квартиры и позвонил в соседнюю дверь.

* * *

Денис Крапивин включил компьютер, бездумно уставился вмонитор. Карта... ему нужна карта. Он помнил дорогу, но хотел убедиться, чтоничего не забыл и не перепутал.

Пока загружалась картинка, он нажал на ярлык почты, следуяпривычке проверять все, что только можно проверить. Несколько секунд спустя напанели замигал желтый конверт, и Денис открыл письмо, мимолетно удивившись, чтоОльга написала ему, хотя могла бы позвонить.

«Я не могу слышать твой голос».

– Вопрос со звонком снят с повестки дня, – безжизненнымголосом произнес Крапивин.

«Мне только что прислали то, после чего у меня не может бытьникаких сомнений в том, что это ты убил Диму. Я долго не хотела в это верить. Яна все закрывала глаза. Говорила себе, что это невозможно.

Я не могу сдать тебя в милицию. Ты знаешь об этом, и знаешьпочему. Я слишком сильно тебя люблю. Любила. Ты убил во мне все.

Единственное, чего я хочу, – чтобы ты навсегда исчез измоей жизни. Я пишу тебе, чтобы предупредить: если ты еще раз появишься, то япередам все улики против тебя в прокуратуру. Если ты захочешь меня убить, какубил моего мужа, то знай: я позабочусь о том, чтобы после моей смерти документыоказались у людей, до которых ты никогда не доберешься, а уж они распорядятсяими так, как нужно.

Не пытайся меня переубедить. Все это время ты врал такубедительно, что, похоже, сам поверил в свою ложь».

Крапивин перечитал письмо еще раз, закрыл его, огляделсявокруг в поисках крысы – отчего-то у него возникло ощущение, что она должнабыть неподалеку. Но крысы не было – должно быть, ушла на второй этаж.

Перед его мысленным взглядом встал восковой Швейцман спластиковыми глазами дешевой куклы. Денис почувствовал, что правый глаззадергался, и сильно надавил на него пальцем, чтобы прогнать омерзительноеощущение. Он поискал в памяти подходящую цитату, которая помогла бы емууспокоиться, но нашел не сразу. Правда, когда нашел, стал действовать гораздоспокойнее – и оделся, и взял все необходимое уже без нервного тика, совершенновыводившего его из равновесия. «Кандид встал, вытащил из-за пазухи скальпель изашагал к окраине», – повторял он до тех пор, пока не выехал со двора.

* * *

Заря Ростиславовна вышла в прихожую, опасливо посмотрела вглазок, но, увидев за ним соседа, тут же открыла, обрадованно улыбнувшись.

– Макар! – воодушевленно начала она. –Здравствуйте! Как ваше горло, голубчик? Я как раз хотела...

– Заря Ростиславовна, – перебил ее Илюшин. –Почему вы сказали, что во время взрыва думали, будто оборветесь и костей вашихне соберут?

– Что? – старушка нахмурилась, и от досады, что еепрервали, ее лицо стало обиженным и недовольным.

– Пожалуйста, ответьте мне, это важно! Почему вы сказали...

– Можете не повторять, я еще не в маразме. Я же вамговорила: я застряла в лифте в тот ужасный день и дожидалась механика, а тутвдруг этот страшный взрыв! Я боялась, что тросы оборвутся и я упаду! Такойстрах, господи боже мой, любая на моем месте испугалась бы... Окна на первомэтаже вылетели, и Светлана Петровна рассказывала, что...

Она замолчала, глядя на изменившееся лицо своего соседа.

– Вы мне не говорили... – покачал головойИлюшин. – Если бы говорили, все встало бы на свои места гораздо раньше.

– Ну как же не говорила! – возмутиласьЛепицкая-Мейельмахер, тряхнув редкими сиреневыми кудельками. – Янеоднократно жаловалась вам...

– Да-да, вы совершенно правы. Это я, дурак, не услышал вас!Простите, Заря Ростиславовна, мне нужно идти!

Неожиданно для старушки Илюшин поцеловал ей руку и бросилсяк своей двери, но тут двери лифта открылись, и на площадку вывалилсявзбудораженный Сергей.

– Макар, где тебя носит, почему твой телефон не отвечает?!

Не дав Илюшину ничего сказать, не заметив его соседку, онвтолкнул Макара в квартиру и захлопнул дверь.

– В альбоме Крапивина я нашел откровенные эротическиефотоснимки, на которых он вместе с Ольгой, – выпалил Бабкин. – Онилюбовники, понимаешь? Вот тебе и мотив, которого я не мог найти, и для него, идля нее! Видел бы ты его лицо, когда он понял, что я нашел фотографии.

Макар молчал, словно пораженный какой-то мыслью. Наконец онвстрепенулся, раздосадованно щелкнул пальцами.

– Сейчас же звони Крапивину, – приказал он. –Сергей, быстрее!

– Черт возьми, вот чего я не учел... – бормотал Илюшин,пока Бабкин набирал номер. – Мы слишком долго тянули, а твой визит егонаверняка подтолкнул, и он станет действовать быстро, пока все сходится так,как ему нужно ...

– Он не берет трубку!

– Тогда звони Ольге. Звони, говори, что ты приедешь,постарайся вытащить ее из дома любыми способами. Она должна уйти из квартиры доприхода Крапивина.