Житель-Волхв безучастно стоял у Аса за спиной. Но что там Волхв! Аса как будто подзарядили: он выделывал такие штуки, каких раньше в жизни не умел. Я оборонялась, буквально сражаясь за свою жизнь. У меня уже все плыло перед глазами, и меня выручали только Гончие: я уже была на последнем издыхании, а они, наоборот, полны сил. Любой гибнущий пришлец добавлял им манны. Ас двинулся ко мне, и мы с Гончими сдвинули Щиты, пустив их вращаться, расплетая все заклинания, которые Ас цеплял к каждой стреле-молнии, к каждому огненному хлысту.

Но я понимала: мне не продержаться. Коленки у меня уже изрядно подрагивали, и я привалилась к Душаниному боку. На ногах меня удерживала только сила воли. Я морщилась, словно пробежала марафон. Ас ухмыльнулся: понял, что надолго меня не хватит. Вот он закрутил что-то ужасное и…

Тут он остановился, опустил руки, сияющие светом магии, и уставился на Мирддина с Гвалхмаем.

– Эй, вы! – высокомерно бросил он. – А ну ко мне!

Последовала долгая-долгая пауза. Две Гончие, когда-то принадлежавшие Асу, переглянулись и перевели взгляд на него. И внезапно Мирддин и Гвалхмай бацнули от меня к Асу. Я проводила их растерянным взглядом. От такого вероломства у меня аж сердце заныло.

Ас расхохотался и протянул руку к Мирддину. А я смотрела на них, чувствуя себя преданной и несчастной.

Однако Мирддин подпрыгнул и, вцепившись Асу в руку, свирепо рванул, а Гвалхмай впился зубами в ногу Жителю-Волхву. И обе Гончие принялись трепать своих жертв, как терьер треплет крысу.

Волхв визгливо заверещал каким-то до странности девчачьим голосом и огрел Гвалхмая посохом. Ас так и застыл с перекошенным в безмолвной агонии ртом; его кровь сочилась из-под зубов Мирддина. Обе Гончие бацнули назад ко мне. Заклинание, которым Ас собирался меня поразить, расплелось и рассыпалось дождем из искр.

Тяжело дыша от боли, Волхв ухватил Аса за плечо, и они исчезли, бацнули куда-то, где Гончие не могли их достать.

А я сползла на землю, одной рукой обняв Ча, другой Мирддина. И лежала так, пока нас не нашли.

Винтокрылы были забиты ранеными. Тем из нас, кто мог передвигаться самостоятельно, приказали идти к башне – порядком побитой, но уцелевшей, – проходить через дверь и дожидаться транспорта по эту сторону Барьера. Я решила пока придержать Гончих: а то мало ли – вдруг из какой-нибудь горы тающих пришлецовых тел кто-нибудь восстанет и набросится на нас. Гончих я попарно провела через башню – первыми прошли Ча и Гвалхмай.

А мы с Душаной – последними. Попав на эту сторону, я из последних сил отворила Путь и отослала Гончих. Ча немного помедлил на пороге и оглянулся. Ему даже слова не понадобились, он взглядом и так все сказал: мол, если понадоблюсь – только позови.

И он ушел, и Портал закрылся за ним.

Здесь, у Барьера, была сплошь промышленная застройка. Кругом тянулись длинные бетонные здания без окон и как будто даже без дверей; подземные туннели соединяли заводские строения и кварталы жилых домов барачного вида – тут ютились заключенные, работающие на заводах. Уже не впервые я поежилась при мысли о том, какая это, должно быть, кошмарная жизнь: без единого лучика солнца, без единого глотка свежего воздуха.

Как раз занимался рассвет: темное небо на востоке серело. Через Барьер та сторона просматривалась мутновато, но, кажется, там бродили военные спасатели, больше никого и ничего. Спасатели искали раненых. Или… убитых. Понятно, что мы многих недосчитаемся. И я боялась услышать, кого именно.

Повсюду громоздились туши крупных пришлецов – тех, что не растворяются после смерти. И эти горы из мертвых тел как-то нелепо выпячивались на ровном поле.

Я устало плюхнулась в траву на обочине. Каковы же потери? Наверняка серьезные. Я и то еле-еле выжила, а у меня одиннадцать Гончих. А каково тем, у кого две-три Гончие? Или армейским Магам, у которых вовсе нет Гончих? У них есть надежда?

Я с горечью подумала о Псаймонах, которые сделали свое дело, оставаясь в безопасности, на этой стороне. И моментально устыдилась. Мы же можем пользоваться оружием, а Псаймонов ничему такому не учат. У них нет средств защиты, они как бы замкнуты внутри своей цели и работают с ее сознанием. Их дар проникает через Барьер, поэтому, естественно, им надо было остаться на этой стороне.

И нечего клеймить их за трусость.

И вообще они, скорее всего, делали, что приказано.

И кроме всего прочего – пора это признать – они спасли наши шкуры. Не появись они в нужный момент, нас бы смели. Мы и так-то сдерживали пришлецов из последних сил.

Если бы не Псаймоны… Прайм-Барьер уже лежал бы в руинах, а пришлецы резвились бы в Пик-Цивитасе.

Я с трудом осознала, что кто-то подковылял ко мне и встал рядом. Я задрала голову: надо мной стоял оружейник. У меня от радости даже слегка в глазах повело.

– Радка. – Судя по голосу, у Кента так же здорово отлегло от сердца. И вымотался он так же здорово, как я.

И тут меня накрыла волна паники: забинтованная голова, рука на перевязи и на правом бедре огромная повязка. Но это же Кент! Он же неуязвим – как его могли ранить?!

– Кто ранен? – спросила я, прочитав много чего в его взгляде. – Кто…

– Всех задело. Лучника, Пожара и Скарлет эвакнули в госпиталь. Лучник все еще без сознания. Ретро погиб, и Бык тоже. Гвоздь… – Оружейник горестно покачал головой. – Он пропал без вести, но его перском не подает сигналов, и переговорное устройство молчит.

У Кента перехватило горло, а у меня отчаянно защипало в глазах. Гвоздь пропал… И чувство вины ошпарило меня словно кипятком. И чего я хлопала глазами как последняя дура? Ас отшвырнул его к пришлецам, и это я виновата! Мне надо было прямиком за ним! Я заплакала, но Кент от усталости даже не заметил. А если и заметил – что он мог поделать-то?

– И это только Элита, – продолжил оружейник. – Двадцать три топовых Охотника погибли. А из тех, кто выжил, половина нуждаются в длительном лечении. Я никогда не видел ничего подобного. Это как… как Вторжение, как Дисерей. Это не обычный «всплеск». Они развернули полномасштабную войну. – В его усталом голосе теперь яснее всего звучало смятение. Я ни разу не слышала у него такого голоса. Ни разу. – Если бы не псайкорпус, они бы нас по стенке размазали. – До чего же неохотно он это признал! – Ты в состоянии дождаться транспорта?

– Конечно, у меня все нормально, – соврала я. – Пусть сначала те, кто сильнее пострадал. Я просто выдохлась, и все. – Настолько выдохлась, если честно, что еле ворочала языком. Но и Кент выдохся не меньше.

– Спасибо, Радка, – ответил он и похромал дальше. Наверное, искать тяжелораненых.

Я легла на траву. Небо мало-помалу делалось ярче и синее. На глаза набежали слезы. Гвоздь, возможно, погиб. Ретро погиб. Парень, который в любом настроении из кожи вон лез, лишь бы меня рассмешить, – и его больше нет. А что я для него сделала? Усталость мешала мне соображать. И это хорошо. Потому что иначе я задумалась бы о Гвозде или о его брате. Как я посмотрю Молоту в глаза? Только бы Марк не значился среди пропавших и тяжелораненых!