Через несколько дней Соломона вызвали в отдел безопасности.

– Вам необходимо прямо сейчас подойти в кабинет восемьдесят один, пятый этаж крыла «Е», – безапелляционно заявила какая-то тетка по телефону. – С собой иметь паспорт и военный билет.

– А в чем… в чем дело? – вмиг охрипшим голосом спросил Соломон. Душа его ухнула куда-то вниз, сердце замерло. Все, провал! Теперь-то уж точно посвяты прознали о Тунгусе и их совместных делишках. Вся эта лабуда с «Офелией» была лишь проверкой. И он, Соломон, ее не выдержал! Блин. Бежать надо, драпать сломя голову!

– Мы ждем вас, – холодно сказала тетка и отключилась.

Трясущейся рукой Павел положил трубку на место и растерянно посмотрел на Шустрика, с озабоченным видом настраивающего бронекостюм – утром они поставили новые электронные блоки для слежения за аномальной деятельностью, но те нещадно глючили. Отправляться в туннели в таком состоянии было смерти подобно.

– Что там случилось? – проворчал электронщик. – Кто-то умер?

– Пока никто… – еле слышно прошептал Соломон. – Меня вызывают в кабинет восемьдесят один, на пятый этаж…

– А-а… – безучастно протянул Шустрик и щелкнул тумблером. – Так. Опять на режим не выходит! Слушай, ну я задам этим комплектовщикам! Вообще оборзели! Нужно опять поменять второй блок, он же абсолютно неадекватный! И силовые кабели новые поставить, там половина жил внутри уже оплавилась.

– Кабинет восемьдесят один, – в отчаянии повторил Соломон. – Меня вызывают…

– А, ну сходишь, а потом заскочи к Евстигнееву на склад, хорошо? Силовые кабели возьми, на два костюма, и передай ему, что он форменная редиска, ну ты понял.

– Погоди, но…

– Да чего ты разволновался? – поднял голову Шустрик. – Это стандартная процедура, в свое время все там бывали, в крыле «Е». Ты, главное, не поддавайся, будь мужиком, понял?

– Э-э… – Павел не двигался. Не поддаваться на что?!

– Все, парень, шуруй, а то они не любят, когда опаздывают. Пропуск и военник не забудь.

Соломон взял документы и словно в тумане направился к лифтам. Что его ждет? Что это еще за таинственное место такое – восемьдесят первый кабинет? С другой стороны, если там бывали все. Наверное, ничего страшного. Тут он вспомнил, что Тунгус так и не выдал ему средство для противодействия различным посвятовским «эликсирам правды» и детекторам лжи, а ведь обещал! Блин! А если его сейчас начнут проверять?! Жесть. Полная жесть!

Немного поплутав по темным, запутанным коридорам и бесконечным холлам, он наконец добрался до крыла «Е» и поднялся на пятый этаж. Чекисты! Здесь были лишь одни чекисты! Вокруг сновали подтянутые военные в строгой форме, у некоторых кабинетов стояли часовые. На этаж с ходу было не зайти – блокпост с вертушкой-турникетом.

– Куда? – осведомился грозный сержант с бластером наперевес.

– Крашенинников… Павел… – пробормотал Соломон. – Позывной Соломон. Вызвали в восемьдесят первый кабинет. – Он еще надеялся, что сейчас ему скажут: «А, мы ошиблись, это не тебя, возвращайся к работе, рядовой!», но этого не произошло.

– Соломон. Угу… – Часовой, не сводя с Павла подозрительного взгляда, поднял трубку интеркома в будочке. – Это Седьмой. Здесь некто Соломон прибыл, к товарищу полковнику. Угу… слушаюсь! Так… – повернулся он к Павлу, – документы давай.

Соломон протянул паспорт и посвятовский военник. Некоторое время, нахмурившись, сержант изучал их, потом неторопливо вбил данные в компьютер и протянул Павлу потертую картонку с номером «72».

– Пропуск, – пояснил он. – Куда идти, знаешь?

– Н-нет…

– По коридору прямо, поворот направо, слева первая дверь.

– Хорошо.

– Ну тогда вперед. – Часовой нажал кнопку, и у вертушки загорелась зеленая лампочка.

– А мои документы? – нахмурился Соломон.

– Будешь выходить – обменяю обратно на пропуск, – ухмыльнулся сержант.

…Павел подошел к широкой массивной дубовой двери, на которой висела большая бронзовая табличка: «Комендатура. Плк. Мазуров П.И.», а рядом стояли аж двое часовых. Соломон протянул им пропуск. Коротко взглянув на него, один из них кивнул, и Павел вошел внутрь.

– Крашенинников? – Секретаршей, как ни странно, была молоденькая блондинка с наманикюренными ногтями. У нее были большие карие глаза и тоненький, нежный голосок.

– Да… – прочистив горло, подтвердил он.

– Соломон?

– Так точно…

Девушка подняла со стола чекер на длинном проводе и направила его на Павла.

– Так… Ага, и правда Со-ло-мон, – произнесла она с удовлетворением, глядя на экран компьютера. – Подойдите, товарищ Соломон, вон к той двери, надо будет подождать. – Она показала на еще одну мощную внутреннюю дверь и произнесла в интерком: – Крашенинников прибыл, товарищ полковник.

– Пусть проходит, – пробасило устройство.

– Проходите, пожалуйста, – проворковала секретарша.

Павел глубоко вздохнул и, собравшись с духом, прошел к полковнику.

– Присаживайтесь, рядовой! – громоподобно пророкотал Мазуров. Это был крепкий плотный мужчина с квадратной челюстью и седым ежиком волос. Как и полагается, он сидел во главе длинного стола, покрытого старомодным зеленым сукном с позолоченными кисточками. Его толстые волосатые пальцы-сосиски нетерпеливо барабанили по столу.

Кабинет был просторным, но темным. Соломон скромно сел на самый дальний стул.

– Ближе, – сказал полковник.

– Что, простите? – не понял Соломон.

– Я говорю, сядьте ближе, рядовой!

Павел передвинулся к Мазурову еще на пару стульев.

– Сядьте ко мне, черт возьми! – не выдержал начальник. Лицо его побагровело.

Выматерившись про себя, Соломон сел рядом с полковником. «Вот же псих!» – с досадой подумал он.

– Так, – пробасил Мазуров, тут же успокоившись. – Чем порадуете меня, молодой человек?

– Ну… э-э…

– Конкретнее!

– Все нормально, товарищ полковник, – попытавшись придать своему голосу бодрость и убежденность, отчеканил Соломон. – Работаю… тружусь и… выполняю план.

– Угу, – с удовлетворением пробасил полковник. – Выполняешь, значит, план?

– Так точно! По мере сил, так сказать. Пока не жаловались. Неоднократно премировали.

– Ага. Замечательно. А настроение как?

– Настроение? Спасибо, хорошее.

– Это хорошо, что хорошее. С коллективом своим дружишь?

– Ну да… В смысле так точно, товарищ полковник!

– Давай проще, Соломон. У нас с тобой весьма неофициальный разговор. Так что ты расслабься, расслабься, не на войну тебя посылаю! И зови меня по-домашнему – Павел Игнатьич. Тезки мы с тобой, понимаешь?