в спальню и попытался упаковать в нее труп. Ноги покойницы пришлось сильно подогнуть. А голову прижать к плечу, применив хорошо отработанный прием. При этом шея Маргариты характерно хрустнула. Капитан хладнокровно оценил, что тело еще не окоченело.

Туда же, в сумку, он положил молоток и пустую бутылку от коньяка и с трудом, сгибаясь под тяжестью когда-то любимой женщины, вытащил все это в прихожую. Затем он снова вернулся в спальню. Нужно было что-то сделать с ковром, на котором расплылось большое кровавое пятно.

Отоев залез под кровать и, приподняв ее спиной, сдвинул ковер так, чтобы он прошел под ножками. Затем, немного подумав, решил, что будет удобнее, если он не скрутит, а просто сложит его. Так капитан и сделал, изрядно повозившись с этим. Ковер он тоже вынес в прихожую.

Оставалось еще навести порядок в ванной и на кухне и убрать рвоту в прихожей.

В ванной в шкафчике он нашел перчатки для уборки и надел их. На кухне тщательно вымыл кофейные чашки и турку. Затем вернулся в ванную комнату и придирчивым взглядом осмотрел ее. Заметил брызги крови на краю раковины и смыл их. Снял со змеевика полотенце, которое Маргарита приготовила для него, и прошелся им по некоторым поверхностям в ванной и на кухне. Потом начал тщательно протирать дверные ручки. И, спохватившись, что это лишнее, вышел в прихожую.

«Соседи знают, что я здесь часто бываю. Наверняка заметили мой приезд вчера и увидят меня сейчас», – подумал он, вытирая этим же полотенцем свою рвоту на полу и косясь на открытую сумку.

Закончив вытирать пол, бросил в сумку полотенце. Снял перчатки и тоже положил туда. Осталось упаковать халат, на котором, кроме рвоты, были брызги крови. Но переполненная «тара» уже не вмещала. Пришлось «потеснить» Маргариту, вдавливая халат в пустые углы сумки.

«Извини, дорогая», – бормотал он, всякий раз, когда прикасался к начинающему коченеть телу.

«Уборка» наконец была закончена. Отоев стоял совершенно голый посреди прихожей, пытаясь закрыть молнию на сумке. С огромными усилиями ему это удалось, и он вытащил из встроенного шкафа свою форму, которую Маргарита вчера вечером аккуратно повесила на вешалку.

Через двадцать минут капитан, тщательно одевшись, придирчиво осмотрел себя в зеркало и, прихватив из сумочки паспорт Маргариты, с дорожной сумкой в руках вышел из квартиры. Ему повезло. Во дворе не было ни души. Он подвез «багаж» к машине и с трудом, обливаясь потом, загрузил его в багажник. Затем вернулся в квартиру за ковром.

Второй заход оказался менее удачным. Когда Отоев вышел из подъезда, возле машины крутился дворник.

– Бизнес? – пробормотал он, заглядывая в багажник, пока капитан укладывал туда ковер.

– Бизнес, – спокойно кивнул головой Отоев, захлопывая багажник. – Маргарита хочет реализовать неходовой товар в провинции. Приглядывайте за квартирой и, если что, звоните в милицию.

Он всунул дворнику триста рублей и, открыв переднюю дверь машины, громко спросил:

– Ну что? Едем, дорогая?

– Счастливого пути, товарищ капитан! – козырнул дворник. И после того как машина покинула стоянку, тщательно подмел освободившееся место.

Было около пяти часов утра.

Как только Отоев отъехал на приличное расстояние, его начало трясти. Это была реакция на пережитое потрясение. Держа одной рукой руль, он достал из кармана сигареты и закурил. Когда он выехал на скоростное шоссе, то почти успокоился и направил машину в Алтуфьевское лесничество. Там совсем недавно он присутствовал на следственном эксперименте, когда преступник показывал, как утопил труп убитого им сослуживца в болоте. Энтузиазма Отоеву прибавляло и то, что, несмотря на все признания преступника и успешно проведенный следственный эксперимент, труп в болоте так и не смогли обнаружить.

«Мне и утяжелять не придется», – подумал капитан, оценив вес сумки и глубину болота.

Он был уверен, что удача не покинет его. Через сорок минут Отоев переключил скорость, и его джип свернул с основной дороги на подъездную. На ней были видны полосы от колес нескольких машин. Возможно, в том числе и его. Это была удача, что на тот самый следственный эксперимент капитан ездил именно на этой машине.

«Наверняка мои следы остались и возле болота», – улыбнулся он.

Остановив джип возле склона, заросшего травой, Отоев вышел из машины, открыл багажник и отшатнулся. Ему показалось, что весь багажник пропах духами Маргариты. Но сейчас это было неважно. Нужно было успеть закончить «работу», пока не появился кто-нибудь из лесничества.

Он ухватился двумя руками за сумку и, приложив неимоверное усилие, вытянул ее из багажника. Стараясь не задевать траву колесами сумки, подтащил ее к краю болота. Затем вернулся к багажнику за ковром. Забрал его и, подойдя к болоту, бросил его примерно в то место, на которое на следственном эксперименте указывал преступник. Ковер упал в жидкую грязь и остался на поверхности. Тогда Отоев, приподняв сумку и несколько раз с усилием качнув, бросил ее на то же место. Сумка немного не долетела до цели. Но все-таки задела ковер колесами. И Отоев, к огромной радости, увидел, как забулькала и запузырилась болотная жижа, всасывая страшный груз.

Капитан с облегчением вздохнул. Отвел взгляд от болота и огляделся. Вокруг, кроме озабоченно орущих ворон, не было ни души. Капитан снова посмотрел на болото. Сумка и ковер, придавленный ее колесами, медленно, но верно скрывались в трясине.

Через десять минут остался виден только угол ковра и ручка от сумки. Отоев еще раз внимательно осмотрелся по сторонам и, не заметив никого, с облегчением вздохнул. В этот момент болото, громко чавкнув, проглотило предложенное ему угощение.

– Есть! – произнес капитан и, резко развернувшись, быстрым шагом направился к машине.

Да. Удача сегодня была на его стороне. Он сел в машину и, включив зажигание, дал задний ход. Потом, развернувшись на развилке, как и после следственного эксперимента, поехал в сторону шоссе.

Было около семи часов утра, и капитану здорово повезло, что он не наткнулся на какого-нибудь грибника, а то и целую семейку любителей шампиньонов. Отоев уже не был в состоянии что-либо оценивать. Он был физически и морально измучен. И хотел только одного: закрыться в темной комнате, загородившись от всего мира плотными шторами и замутив сознание огромной дозой спиртного.

На него медленно и мягко наваливалось оцепенение.