в последний день своей жизни. И, не снимая его, легла на кровать рядом с ним. Потом повернула к нему голову и прикоснулась холодной как лед рукой к его щеке. Потом села в постели и, глядя на него широко раскрытыми глазами, взяла его двумя руками за голову. Кимоно распахнулось, и он увидел ее маленькие груди и треугольник светлых волос внизу живота.

– Пожалуйста, не надо, – попросила жена, по-видимому догадываясь о его намерениях и еще крепче сжимая его голову руками.

– Ты все равно умерла, – пробормотал Отоев, вырывая голову из ее рук и опрокидывая ее навзничь.

Раздвинул ей ноги и с силой вошел в нее, но не почувствовал ничего, кроме пустоты. Сгорая от желания, он подсунул руки под ее ягодицы и, прижав к себе, вцепился зубами в ее плечо, зарычал и взорвался в оргазме.

Отоев проснулся, выплюнув изо рта подушку и жадно хватая ртом воздух. Его била дрожь. Он сел в кровати, охваченный ужасом и чувствуя под собой мокрую от спермы простыню, подтянул колени к груди и обхватил их руками.

«Господи! Что со мной? – взмолился капитан. – Неужели я – психопат?»

И пробормотал:

– То есть некрофил.

Перед ним вдруг развернулась картина последних дней его жизни.

«Социопат», – вдруг вспомнил он слово, которое встретилось ему в одной из выписок судебно-медицинской экспертизы, которую проходил парень, подозреваемый в изнасиловании нескольких женщин.

Эти мысли вызвали в нем жуткий приступ страха. Неужели он действительно может испытывать нормальные ощущения только с трупами?

– Нормальные ощущения и трупы, – пробормотал он, вспоминая сон.

И вдруг он разозлился: «Какого черта я должен анализировать свои ощущения? Возможно, они понравились бы любому мужику, испытай он на себе то же самое, что и я».

Сделав такое предположение, капитан моментально успокоился. Выплеснул в рот остатки пива из банки, стоявшей на прикроватной тумбочке, лег на подушку, вытянул ноги и моментально уснул. Часа через два пиво, выпитое перед сном, дало о себе знать. Капитан поднялся и пошел в туалет. Стоя перед унитазом, он услышал в глубине спальни тихий плач. По коже его поползли мурашки, а на лбу выступила испарина. Так могла плакать только Ирина.

– Нечего плакать! – прокричал капитан, стараясь заглушить эти звуки. – Никто тебя не убивал. Ты сама умерла. Так что нечего меня мучить. Уходи! Твой дом теперь в могиле.

Он натянул трусы и спустил воду. Потом подошел к раковине, склонился над ней, включил воду, высморкался, умыл лицо, тщательно вытерся и решительным шагом направился в спальню. Там он стал искать в темноте выключатель, вдыхая затхлый воздух непроветриваемого помещения. И еще он заметил, что в спальне стало холоднее.

– Ты здесь? – спросил Отоев, не прекращая поиски выключателя.

Кровь билась в его висках с такой силой, что капитану казалось, что он слышит этот пульсирующий звук.

– Ты здесь? – повторил капитан вопрос.

В ответ услышал свое собственное свистящее дыхание.

– Катись отсюда к чертовой матери! – заорал он. – Ты испоганила лучшую часть моей жизни!

Отоев хорошо понимал, что стоит в одних трусах в темноте и кричит в никуда. Но тем не менее он продолжал высказывать покойной жене все, что накипело в его душе за последнее время. Наконец он замолчал, и в комнате установилась гробовая тишина. А капитан все стоял, не двигаясь с места и вслушиваясь в тишину комнаты.

И тут он услышал веселый голос жены, которая спрашивала почему-то на английском:

– Hello, are you here? (Привет! Ты здесь?)

Волосы у капитана встали дыбом. Он лихорадочно размышлял, что делать дальше, ведь опыта общения с мертвыми у него не было. В этот момент его рука нащупала выключатель, и спальня залилась ярким светом.

– Hello, are you here? – снова послышался бодрый голос жены. Он раздавался из прикроватной тумбочки, с той стороны, где она обычно спала.

Капитан наконец оторвал руку от выключателя, подошел туда и резко выдвинул верхний ящик. Лежа среди салфеток для снятия макияжа и прокладок, к нему, помигивая экраном, обращался мобильный его жены. Капитан схватил его трясущимися руками. И в этот момент телефон, не подзаряжавшийся несколько дней, отключился.

– Только такая идиотка, как ты, могла использовать в качестве рингтона свой собственный голос, да еще на английском! – возмущенно обратился он к покойнице, бросая телефон обратно в ящик и с раздражением захлопывая его.

Ответа не последовало. Капитан рухнул на кровать и краем простыни вытер лицо. Оно было мокрым от пота. Через пару минут он уснул, так и не выключив свет, и снова погрузился в кошмар.

Вот он стоит на краю Топилинского болота. А чуть дальше, там, куда он забросил сумку и ковер, стоит Маргарита в красном китайском халатике. Халат на ней распахнулся, и она прикрывает груди ладонями. Между ее пальцев стекает грязная жижа. Вокруг сумрачно и очень холодно.

– Уходи, – просит он Маргариту.

Но женщина, с трудом вытягивая ноги из болота, подходит к нему и убирает от груди руки.

– Хочешь? – предлагает она, подставив ему грудь.

И капитан, наклонившись, послушно берет в рот испачканный болотной жижей сосок. Во рту его появляется мерзкий привкус. Но это не останавливает его. Он хватает Маргариту за бедра, входит в нее, но ничего не чувствует. И тут она начинает смеяться и, ухватив его за волосы, резко отступает, потянув его за собой в болото. Ее темно-зеленые глаза пристально смотрят на него. В них застыла злоба.

– Ты кончил, глядя на меня, мертвую. А потом ты трахал свою умирающую жену! Она умерла, и ты трахал ее труп! – шипит она.

В это время голос ее заглушает карканье ворон.

Отоев проснулся и сел в постели, с изумлением глядя на свой разбухший пенис, и снова рухнул на подушки. Он сгорал от желания.

Капитан, не глядя, пошарил рукой по тумбочке и, нащупав пульт, включил телевизор. Полистал ночные каналы, остановившись на Adult Chanel. Там показывали классический групповой секс. Отоев несколько минут спокойно взирал на происходившее на экране. Потом с гримасой отвращения переключил канал, с облегчением отметив, что эрекция пропала. Внимательно послушал новости и к концу передачи почувствовал