и проспать часов десять. Или двадцать.

А заодно подкормить боггарта. В такие моменты сгусток тьмы вылезал из своего угла и подбирался поближе, готовый выдергивать из тяжелого сна обрывки кошмаров. По старому соглашению, заключенному еще в детстве, посторонних он больше не пугал и питался только за счет своего хозяина. Благо еды хватало с лихвой.

Случались, конечно, исключения. Иногда боггарт наведывался к соседям: в конце июня его почти всегда можно было застать у четы пенсионеров, а новогодние праздники дух предпочитал коротать у немой скрипачки. Вот к алкоголику Василию он не заглядывал. Может, брезговал, а может, у того своих демонов хватало, внутренних.

* * *

Из полуобморочной дремоты Людвига выдернули голоса.

Два очень знакомых голоса: звонкий торопливый говор Тимура и заунывный бубнеж этого. Совсем рядом, буквально в паре метров.

– …детский сад какой-то. Мой балбес что, не объяснил тебе про щит?

– Объяснил. – В этот момент Тимур почти наверняка нервно дернул себя за челку. – Я просто забыл.

– Забыл поставить?

– Забыл, как ставить. И поставить – тоже забыл… Не подумал. Извините.

Людвиг обреченно вздохнул.

Ну конечно забыл, кто бы сомневался! Впрочем, нестрашно, вряд ли его сильно зацепило. У ментальных заклинаний накопительный эффект, если попасть под воздействие в самом конце, ничего критичного в мозгах сдвинуться не успеет.

И все равно: если бы на месте Тимура был Людвиг, ему бы сейчас прилетела мощная затрещина, а потом – занудная лекция о технике безопасности.

В голове зазвенело от фантомной боли (можно подумать, реальной было недостаточно), но с посторонними этот обходился повежливее. Даже интонации слегка смягчил.

– А расскажи-ка мне, какие виды щитов вы уже проходили, и мы вместе разберемся, какой из них нужно было использовать и как это лучше делать.

– Ментальный надо, я помню.

– Какой именно?

– А их несколько? – растерялся Тимур.

Ответом ему послужило укоризненное молчание.

Ну а что тут скажешь? Людвиг тоже промолчал бы.

Первое время, конечно, не молчал. Пытался объяснять, напоминать, разжевывать одно и то же по десять раз. Тимур слушал, преданно смотрел в рот, повторял за учителем и очень (действительно очень! Изо всех сил!) старался. Копался в книгах, искал заклинания, переписывал себе, пытался заучивать их наизусть или раскладывать на составляющие – но получалось у него из рук вон плохо. Энергия не слушалась, значения в формулах путались, знаки и чертежи выходили кривыми… В общем, «сделать хотел грозу, а получил козу».

Нет, он пытался. И базовые навыки освоил довольно уверенно.

Но… Людвигу было не слишком комфортно это признавать, но! Тимур был слишком взрослым, когда начал учиться. И не слишком талантливым. Он был обычным. Людвиг понимал, что меряет по себе, а так нельзя. Но не мог не думать: «Что ты возишься с расчетами четвертый день, я бы в десятилетнем возрасте справился в уме за пару минут!»

А самое страшное, Тимур был достаточно умным, чтобы это понимать и расстраиваться.

– Ментальные воздействия по стандартной классификации бывают нескольких типов в соответствии с особенностями воздействия. Соответственно, щиты подбираются в соответствии с соответствующими видами… – забубнил этот.

– …Соответствующих заклинаний, – вполголоса закончил Людвиг, потом не удержался и прыснул.

Кажется, одновременно с Тимуром.

Но смех мальчишки, конечно, проигнорировали. На собственного-то сына ругаться удобнее, чем на чужого.

– Хватит ржать! Если такой умный, почему не объяснил ребенку, как это работает?

– Я пытался.

– Пытался он. Почему у тебя ученик до сих пор топчется на начальном уровне?

– Он не топчется. Мы над этим работаем. – Людвиг открыл глаза и выпрямился. Ну, насколько получилось.

– Вижу я, как вы работаете! Мне что, экзамен устраивать каждый месяц, чтобы проверить, что вы успели изучить?

– А тебе какое дело до этого? Что надо, то и успели.

– Твоя расхлябанность плохо сказывается на моей репутации и взаимоотношениях с коллегами. Я обещал Игорю, что в будущем сын станет ему надежной опорой и незаменимым помощником, а он до сих пор щиты не умеет ставить.

– Я умею… – прошептал Тимур, – просто забыл.

– Он умеет, – подтвердил Людвиг с уверенностью, которой не ощущал.

– Мне что, самому с ним заниматься? Бросить работу, отложить все дела, продумать программу обучения? – не унимался этот.

Звучало не зло – занудно. Бубнить и ворчать он мог долго. Настолько долго, что в какой-то момент становилось проще согласиться с претензиями, чем выслушать их до конца.

– Отстань от мальчика и вернись к гостям.

На Людвига недовольно покосились оба: Тимур – из-за «мальчика» (ну не девочка же он!), отец – из-за того, что посмел спорить.

– Иди умойся, – велел он, – не позорь меня своей кислой физиономией. Если плохо, езжай домой, а не страдай по углам. А ты куда? Стой на месте, поговорим немного.

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – прокомментировал Людвиг. Но почему-то действительно встал и пошел к ближайшему туалету. Благо располагался он недалеко, можно и без поддержки доковылять.

Наверное, нужно было остаться. Поспорить. Хотя бы попытаться настоять на своем.

На чем? Ради чего? Чтобы что?

Мысли путались, и правильный ответ ускользал, как дверная ручка из-под дрожащей руки. Людвиг попытался поймать шпингалет непослушными пальцами, но, промахнувшись в третий раз, решил не запираться. Еще грохнется, чего доброго, а снаружи потом дверь ломать начнут. Глупо получится.

После умывания ледяной водой легче не стало. Точнее, в голове слегка прояснилось, зато на душе, наоборот, помутнело, и собственный поступок начал казаться бегством и немного предательством. Взял и бросил ученика на растерзание этому. Нет, он его, конечно, не убьет, но по мозгам поездить может.

А Тимур теперь так и будет думать, что Людвиг – совершенно бесхребетное создание. Его послали – он пошел.

Так, как всегда и поступал.

Не волк, а дрессированная овчарка, которая никогда не укусит хозяина.

Да, иногда Людвиг огрызался, иногда ворчал, спорил, отказывался… На словах отказывался. А потом все равно шел и делал то, что просил отец. А он даже не заставлял, только просил.

Людвиг выругался сквозь зубы и сунул голову под кран целиком. Вода немедленно потекла за шиворот, смывая мерзкий пот.

Когда вспотеть-то успел?

От холода заломило затылок, и только тогда Людвиг закрыл вентиль. С мокрых волос капало в раковину и на пол. Рубашку можно было выжимать. Как тряпку.

Когда ты успел стать тряпкой, Людвиг Майер?!

Его все еще шатало, идти пришлось вдоль стенки, придерживаясь за нее рукой. И медленно. А вот обрывки чужого разговора со стороны гардероба долетели быстро. Намного быстрее, чем Людвиг успел понять, хочет ли прислушиваться.

– Он хороший мальчик, только непослушный иногда. Любит спорить со старшими. Но вы, дети, наверное, все такие. Разве я не прав? И не смотри на меня так угрюмо, не поможет. Впрочем, как хочешь, так и смотри, только учебу не бросай. Знаешь, как говорят: если долго мучиться… Если что-то будет совсем непонятно, приходи ко мне, так уж и быть, помогу, чем сумею. Объясню, подскажу, научу.

– У меня уже есть учитель.

– С которым ты