она точно не была, а Людвиг все еще не казался злым. Так что его слова не выдерживали никакой критики.

– Окей, допустим, запудрил. А зачем?

– М-м… чтобы использовать?

– Для чего?

– Ты мне еду приносишь.

– Еда – это аргумент! – Ксюха утащила из коробки последнюю печеньку и демонстративно ею захрустела. – А почему ты тогда не запудрил мозги какой-нибудь поварихе?

– Возможно, у меня не получилось. Все поварихи мира сплотились ради борьбы со мной, и лишь ты – моя последняя надежда! И кстати, ты мне деньги раздобыла.

– Которые ты мне же и отдал.

– Себе я тоже оставил.

– И не тратишь.

– Это мой тайный план! Я просто ввожу тебя в заблуждение! Втираюсь в доверие. Но однажды, когда ты окончательно потеряешь бдительность…

– То есть никогда?

– То есть однажды, – упрямо поправил Людвиг. – Так вот, однажды я заставлю тебя сделать нечто невообразимое!

– Например, раздобыть формулу заклинания, спрятанную в логове твоего злейшего врага, когда-то бывшего твоим лучшим другом и учеником?

– Ты все еще не отказалась от этой дурацкой затеи?

– Конечно нет! Более того… – Ксюха на всякий случай сверилась с часами. – Прямо сейчас у Тимура Игоревича урок. Вторая смена, шестиклашки. Так что дома его нет, и мне кажется, это хороший шанс…

– Ксю, нет!

– Да!

– Нет. Пожалуйста. Если тебе хоть сколько-то важно мое мнение – прошу, не делай этого. Не надо.

– Да почему? Тебе что, так хочется умереть?

Людвиг вздохнул и отвернулся к камину. Умирать ему совершенно точно не хотелось, но и спасаться он упрямо не желал.

– Тимур узнает, что ты взяла тетрадь, – неохотно пояснил он. – Не дурак, догадается, что больше некому. И догадается, что это для меня. В итоге вы поругаетесь и окончательно перестанете доверять друг другу. А самое дурацкое, что это никак мне не поможет, потому что вытаскивать из меня заклинание по-прежнему некому.

«Инга может попробовать!» – подумала Ксюха.

«Тимур может согласиться!»

«Твой отец может…» – Нет, о таком после услышанного она даже думать не стала, а вслух спросила только:

– У тебя точно больше никого не осталось из вашей магической коммуналки, кто относился бы к тебе хотя бы нейтрально?

– Разве что в Германии. Но попасть туда мне в ближайшее время не светит. Нужен новый паспорт, по которому мне будет не сорок лет, новый загранник, виза… У тебя случайно нет знакомых, которые делают фальшивые документы? Вот и у меня нет.

– А если им написать? Письмо?

– Тем прекрасным людям, что занимаются подделкой паспортов?

– Да нет же! Этой твоей фрау Вальд и ее детям! Или позвонить. Знаешь их телефон или электронную почту? На крайняк можно поискать в фейсбуке. Диктуй полные имена и название города, я дома гляну…

– Ксю, – голос Людвига звучал тихо, почти бесцветно, – помнишь, что я говорил о магических способностях при отсутствии магической силы? И фрау Вальд, и ее сыновья – оборотни, но не маги. Им эти формулы заклинаний – филькина грамота. И они ничем не смогут помочь. Знаешь, что случится, если ты им напишешь? Ты дашь им надежду. Тщетную надежду. Я знаю фрау Вальд, она всех поставит на уши, всеми правдами и неправдами выбьет себе визу или переберется через границу в волчьей шкуре, но, Ксю… Она ничем мне не поможет. Если бы и могла – не успеет. Истратит прорву сил, времени, денег, нервов – но не успеет. А ей, между прочим, уже под семьдесят. Да если бы и меньше… Я все равно не имею права так с ней поступать.

Все четко и доступно. Снова как будто лекцию прочел и сложную тему по полочкам разложил.

«Не успеет». Лучше бы сказал по-человечески, сколько осталось времени до…

– И кто после такого поверит, что ты злой и страшный серый волк? – попыталась улыбнуться Ксюха.

– Тимур Игоревич? – улыбнулись ей в ответ.

– Разве что он. – Ксюха снова посмотрела на часы и поднялась со шкуры. – Ладно, если ты заранее сдался, то не мешай мне делать хоть что-то. Зря я, что ли, расписание выясняла? Тетрадка сама себя не свистнет.

– Переубеждать бесполезно, да?

– Даже не пытайся.

– Ладно, не буду. Только подскажу одну мелочь, о которой ты не подумала: зачем красть тетрадку, если можно сфотографировать или переписать из нее все нужное, а оригинал вернуть на место?

– Откуда мне знать, что именно там нужное, а что Тимур от скуки на полях рисовал?

– А я тебе объясню.

Людвиг отряхнул с ладоней крошки печенья и осторожно поднялся.

– И что это значит? – спросила она.

– Мне кажется, все очевидно. Я иду с тобой.

Ксюха почувствовала, как губы сами собой расплываются в улыбке.

Нет, не сдался! Все еще не сдался.

А значит – все непременно будет хорошо!

* * *

В узком туалете старой хрущевки было довольно тесно. Особенно вдвоем.

При перемещении Ксюха больно стукнулась коленкой об унитаз, а Людвиг чуть не вышиб локтем пластиковую панель, закрывающую трубы.

– А представь, если бы Тимур оказался сейчас дома, причем именно здесь? – хмыкнул он, когда они вывалились в коридор. – Мало ли что: отравился, на работу не пошел, еле доковылял до сортира, а тут вдруг мы!

– Не смешно, – ответила Ксюха, но почему-то рассмеялась.

Невозможно было не смеяться, представляя лицо Тимура, когда на него из ниоткуда падают прежний учитель и актуальная ученица.

Квартира, к счастью, оказалась пуста. На первый взгляд, по крайней мере.

– Которая комната? – деловито уточнил Людвиг, принюхиваясь к чему-то, недоступному для обычного человеческого обоняния.

– Вот эта. А там спальня.

– Да, не дворец!

– Сказал человек, который раньше жил в кособокой деревянной хибаре.

– У меня печка была. И двор. А тут тесно и пылью пахнет.

– Нормально здесь все! – Ксюхе почему-то стало обидно за Тимура.

Наверное, потому, что у нее была точно такая же квартира с узким коридором, низкими потолками и тонкими стенами. И вездесущей пылью – она, казалось, возникала прямо из воздуха, стоило хоть на мгновение отвести взгляд от совершенно чистой поверхности.

– Да нормально, нормально, не злись. Просто я думал, что у него чуть попросторнее, а не так… – Людвиг обвел гостиную рукой в поисках нужного слова и зацепился за старую люстру с висюльками. Хрусталики зазвенели, но не мелодично, а словно устало. «Ходят тут всякие, руки распускают, никакого покоя от них», – явственно слышалось в этом звоне. – Или это у него новая квартира?

– Вроде он говорил, что всю жизнь здесь живет. А ты разве не был у него?

– Как-то не доводилось.

– Серьезно? Почему? Он же у тебя бывал.

– Он иногда даже жил у меня по несколько дней. А я у него что забыл? Родители – нормальные люди, семья, быт, а тут мы со своей магией, от которой то шторы загораются, то стекла трескаются.

– То линолеум менять приходится. – Ксюха кивнула на полустертые меловые разводы и дырки от циркуля.

И запоздало задумалась: если Тимур в квартире своего детства обитает один (ладно, иногда с Дианой), то куда делись родители? Может, конечно, давно купили новый дом или дачу