– Прекрати оправдываться. Сказал же, бери.

Иногда Людвиг надеялся, что отец скажет в ответ «спасибо». Или хотя бы «извини».

– Расслабься, – сказал он в этот раз.

Ну, хоть что-то сказал, прежде чем окунуть собственного ребенка в круговорот боли.

Там, на банкетке возле гардероба, его и нашел Тимур. Ворвался в блаженное забытье нервно-истеричным шепотом:

– Эй, ты чего? Что с тобой?

Шепот казался громким, как паровозный гудок. От него звенело в ушах и сдавливало голову стальными тисками.

– Тсс, – прошипел Людвиг. С другими словами не сложилось, они заблудились где-то по пути от мозга ко рту и теперь болезненно тыкались изнутри в черепную коробку. – Ох…

– Скорую вызвать?

Людвиг мотнул головой – и понял, что зря. Весь мир мотнулся следом, сделал кульбит, выбил из-под задницы банкетку и вздыбил пол. Вздыбил – и бросил прямо в лицо.

Не добросил, потому что в следующее мгновение Людвига обхватили за плечи чьи-то руки. Не раскаленные, не влажные – обычные, теплые, нервно подрагивающие руки.

Круговорот реальности слегка замедлился, хотя картинка так и осталась смазанной.

– Держу, держу, – зачастил Тимур. – Подожди, сейчас позову кого-нибудь…

– Не надо, – кое-как выдохнул Людвиг. – Все нормально.

– Да какое нормально? Ты себя видел?!

– Нормально, – упрямо повторил Людвиг. – Скоро пройдет. Лучше чаю сладкого принеси. Или сок какой-нибудь.

– Ты грохнешься, как только я отпущу.

– Не… До тебя же как-то сидел. Прислони к стеночке и иди.

Тимур ушел не сразу. Сначала устроил Людвига максимально устойчивым образом, почти вжав в угол. Кажется, он старался сделать это бережно, но мог бы и не заморачиваться: Людвиг все равно был слишком занят попытками остаться в сознании, так что аккуратности обращения не оценил. Скорее наоборот: на грубых толчках можно было бы хоть как-то сосредоточиться, а от мягких прикосновений так и тянуло рухнуть в сон. Или в обморок, успешно притворяющийся сном.

Кажется, он все-таки рухнул (в обморок, а не на пол), потому что ухода Тимура не запомнил. Как и возвращения.

Просто в какой-то момент в губы уперлось горлышко пластиковой бутылки и в ухо нервно прошептали:

– Пей.

В рот потекла вода. И не только в рот, большая часть досталась подбородку и рубашке. А еще – легким, потому что в какой-то момент Людвиг неловко вдохнул, раскашлялся, чуть снова не свалился с банкетки… и наконец-то осознал себя частью реальности, а не медузкой, бессильно растекшейся по раскаленному галечному пляжу. Даже смог поднять руку, забрать бутылку и сделать нормальный глоток.

– Минералка. С газом. Теплая. Идеально.

– Серьезно? – Тимур округлил глаза. Вернее, один глаз, второй привычно прятался под челкой.

– Как ни странно, да. Правда помогает. Но я ее терпеть не могу. Чая не было?

– Не нашел. Там только алкоголь и минералка. Я хотел у официантов спросить, но они все разбежались куда-то. Поискать?

– Не надо, так сойдет. Они, наверное, тоже решили на презентацию поглазеть. Она же началась?

– Ага… – Тимур с тоской покосился в сторону кинозала.

– Ну так сходи посмотри тоже.

– Да ладно, все равно опоздал.

– А сколько сейчас?.. – Людвиг бросил взгляд на часы, надо же понимать, сколько он провел в отключке. – Ерунда, ничего ты не пропустил, там все равно сначала слайды и много болтологии. Самое интересное ближе к концу начнется. Только щит на ментальное воздействие поставить не забудь, а то будешь потом как восторженный зомби. Формулу помнишь или как обычно?

– В смысле? Зачем формулу?

– Oh my sweet summer child…

– То есть… Ты серьезно? Они реально будут использовать магию при всех этих людях?

– Он будет. А остальные так, рядом постоят.

– Но так же нельзя!

– Кто сказал?

– Ну… – Тимур задумчиво подергал себя за крашеную прядку в челке.

Последние несколько месяцев она была не розовая, а белая, точнее, слегка желтоватая, потому что выбелить жесткие черные волосы оказалось не так-то легко.

Людвиг старался не слишком ржать, когда ученик делился с ним этой жизненно важной проблемой, но получалось с трудом.

– Ну… – повторил Тимур, присаживаясь на банкетку рядом с Людвигом и подпирая его плечом. – Все говорят. Нельзя. При обычных людях. Нет?

– Не совсем. Да, это не поощряется, но тем не менее некоторые постоянно используют магию при обычных людях. Для того чтобы произвести впечатление, например. Или склонить человека на нужную сторону. В старину еще так на дуэлях побеждали, потом в спорте жульничали, но в последнее время вроде перестали. Неэтично как-то. Зато мой отец регулярно обрабатывает чарами тех, с кем ведет дела. А твой может сколько угодно не одобрять магию как явление, но признает, что она сильно облегчает ведение дел и заключение контрактов. Да не смотри ты на меня так, я не вру, он сам сказал. А ты думал, чего они вдруг спелись?

– Не знаю. Просто так. Проект интересный, прибыльный – вот и спелись.

– А прибыльный почему? Что его отличает от десятка таких же проектов? Почему он так бодро стартанул, избежав бюрократических проволочек? Почему власти и СМИ встретили его с таким энтузиазмом?

Тимур промолчал. Очень осознанно промолчал.

Вот так розовые замки и рушатся. Или хотя бы превращаются в слегка желтоватые.

– Пошли, покажу, как это работает. – Людвиг поднялся. И понял – поторопился.

Сидеть было нормально, но стоило встать – и мир закружился перед глазами, а пустая бутылка выскользнула из ослабевшей руки.

Тимур торопливо вскочил, подхватил, кое-как вернул в вертикальное положение.

– Да что с тобой?

– Ничего себе ты вымахал за этот год! – отметил Людвиг, стараясь не слишком откровенно виснуть на мальчишке. – Вроде недавно был мелкий совсем. Такими темпами скоро меня догонишь.

– Ты не мог придумать более тупой способ перевести тему? – в лоб спросил совсем уже не мелкий Тимур. – Что с тобой, Люд?

Имя Людвига сокращали редко. Иногда пытались, но ничего не приживалось. «Люд» не прижилось тоже, но у Тимура иногда вырывалось само собой, когда он волновался настолько, что дыхания хватало только на один слог. Например, когда у него заклинания выходили из-под контроля (опять), или гопники пытались отстричь челку (опять), или Диана заводила себе нового парня (опять).

Или вот сейчас, когда Людвиг честно старался выпрямиться, но все время заваливался то в одну сторону, то в другую.

А Тимур держал его слишком крепко и находился слишком близко, чтобы не заметить причину такого состояния.

– Люд… а где вся сила? Ты что натворил?

– Да не ори ты так, люди услышат.

– Ты же пустой совершенно! – Тимур послушно перешел на драматический полушепот, но панику из голоса не убрал. – Хуже, чем тогда, после моста.

– После моста я вообще был как огурчик.

– Это ты сейчас огурчик – зеленый, в пупырышек и стоять не способен, только на заборе висеть.

– И не поспоришь, – вздохнул Людвиг. – Тогда давай вернем меня на грядку и оставим там дозревать.

– Полить надо? – Тимур усадил Людвига обратно на банкетку и застыл рядом, как заботливая медсестра.

– Только если найдешь что-нибудь сладенькое.

– Типа такого? – Диана проскользнула в закуток, размахивая пакетом