меня, пока я притягиваю ее к себе и целую ее мягкие губы. Она раздвигает их равномерно, позволяя моему языку встретиться с ее, пока они неистово сражаются. Мои руки двигаются сами собой, скользят по ее спине, которая обнажена. Ее кожа теплая, и чем глубже я ее целую, тем больше мурашек.

Задыхаясь и тяжело дыша, она шепчет: — Ной, я думаю, нам нужно поговорить.

Я снова прижимаюсь губами к ее губам, не желая говорить, а вместо этого пробуя ее на вкус.

Она отстраняется, на этот раз с небольшим усилием: — Ной, пожалуйста, выслушай меня.

— Я слушаю, — наполовину говорю я, утопая в ее шее, — Ты такая красивая.

Она крепко кладет руки мне на грудь. Выражение ее лица остается неподвижным, затем она умоляет меня остановиться.

Я не знаю, почему я слушаю. Может быть, потому что так и должно быть в отношениях. Или, по крайней мере, я так считаю. Я знаю, что плохо соображаю. Я скучал по ней, но в то же время зол из-за того, как она ушла сегодня днем.

— Мы можем поговорить сегодня вечером? После вечеринки?

Я провожу пальцем по ее щеке, наблюдая, как ее глаза на мгновение закрываются, а через несколько секунд распахиваются.

— Ноа, пожалуйста, перестань прикасаться ко мне и послушай, что я говорю, — требует она, отдаляясь от меня.

С моего уязвленного самолюбия достаточно.

Это гребаное дерьмо.

— Я слушаю, Морган, потому что это единственное, что я могу сделать, — кричу я в разочаровании, — Я не могу, блядь, видеть тебя, когда захочу. Ты не позволяешь мне видеть твой дом. Ты не хочешь, чтобы Скарлетт знала о нас. По какой-то причине ты никак не можешь вбить в голову, что Кейт — хорошая подруга. Что еще ты собираешься потребовать? Чтобы я надел на голову гребаный бумажный пакет, пока нахожусь в одной комнате с тобой?

Обида и боль, смешанные с гневом, отразились во мне. Возможно, я зашел слишком далеко, но я никогда не утверждал, что я святой или, тем более, терпеливый.

— Видишь, вот почему ты никогда не поймешь, — говорит она с болезненным смешком.

Я даже не комментирую. Уходя, я оставляю ее позади. Все это превратилось в драму за драмой, а я не люблю драмы.

Возвращаюсь внутрь, вечеринка только начинается. На сцене играет известная группа. Куда бы вы ни посмотрели, знаменитости окружают нас — некоторые со своими вторыми половинками, а остальные смешиваются в толпе.

Чарли и Лекс на танцполе вместе с Хейденом и Пресли. Кейт стоит у бара и разговаривает с каким-то пожилым парнем. Она смотрит на меня, умоляя взглядом спасти ее из ситуации, в которой она оказалась. Я небрежно подхожу и кладу руку ей на плечо, отчаянно нуждаясь в выпивке.

— О, посмотрите, кто пришел? — говорит она с фальшивой улыбкой, — Это мой парень. Сегодня исполняется пять лет. Определенно, мы будем праздновать всю ночь, если вы понимаете, о чем я?

Подмигнув старику, он, кажется, отступает, быстро оправдываясь: — Он знал, что ты имела в виду, — говорю я ей, — Вся комната знала, что ты имела в виду.

— Почему такое плохое настроение, Мейсон? Ты сегодня такой подавленный Дебби Даунер.

Я уже собираюсь открыть рот, когда замечаю Морган, стоящую позади меня. Кейт быстро здоровается, и в типичном стиле Морган ведет себя как гребаная сука, возвращая вынужденную улыбку.

— Я, наверное, пойду, — осторожно говорит Кейт, — Вон туда, — она указывает наугад в толпу, но Морган останавливает ее.

— Почему бы тебе не остаться? Очевидно, у Ноя есть все время в мире для тебя, но нет нескольких минут, чтобы выслушать меня, — замечает она с мрачным весельем.

Кейт поджимает губы, не зная, что сказать или сделать.

Я не понимаю, в чем проблема Морган, поспешившего снова защитить наши с Кейт отношения.

— Не обращай на нее внимания, Кейт. Злая сука с Запада вернулась, — говорю я вслух, не отрывая от нее взгляда.

Морган выглядит ошеломленной, ее рот слегка приоткрыт, а глаза сузились. Если бы музыка затихла, я уверен, вы бы услышали, как она скрежещет зубами. Она выглядит разъяренной. И я понимаю, что мне предстоит самая большая битва в моей жизни. Надвигается буря, и она вот-вот разразится.

— Мы закончили, Ной.

Мне уже все равно, я сыт по горло ее нелепыми играми.

— Отличный материал для девушки, — саркастически заметил я, — По крайней мере, я могу сказать, что пробовал отношения. Определенно не для меня.

Сложив руки, с быстро поднимающейся и опускающейся грудью, она говорит: — Ты предположил, что я твоя девушка. Как и ты предположил, что у нас есть отношения.

Это чертовски больно.

Сука.

Она движется ко мне, сокращая расстояние между нами. Я смотрю ей в глаза, надеясь, что хотя бы на мгновение это будет мелкая ссора. Но ее глаза холодны, настолько холодны, что женщина за ними — не та Морган, которую я полюбил. Ее губы касаются моего уха, и она шепчет самым сладким голосом: — Я всего лишь хотела вернуть тебя, Ной.

Как лед на коже, я замираю. Парализованный злым умыслом ее слов, она отстраняется от меня и начинает идти в противоположном направлении. Я смотрю в толпу, пустой и без каких-либо эмоций. Огонь в моем животе разгорается, переходя в приступ ярости, когда ее слова доходят до меня.

Чертова сука!

Кейт предупреждает меня, чтобы я успокоился, ведь она была свидетелем всей этой встречи. Я отталкиваю ее с дороги и сканирую комнату в попытке найти Морган. Ее нет.

Толпа увеличилась, и я с готовностью поворачиваюсь и прошу бармена обслужить меня.

— Ной, — снова предупреждает меня Кейт.

Я не слушаю.

С женщинами покончено.

Захлопнув рюмку, я требую еще одну. После четырех подряд мои нервы, кажется, успокоились. Я возвращаюсь к нашему столику. Чарли и Лекс, на мой вкус, слишком трогательны.

— Блядь, снимите уже комнату, — кричу я им в середине рюмки.

Хейден не лучше. Для человека, с которым я работаю, он без проблем практически лапает Пресли под столом. Я был с достаточным количеством женщин, чтобы знать, что он либо проводит пальцами по ее клитору, либо ласкает ее под столом. В любом случае, мне нужно уйти.

Моя единственная проблема — мне не следовало так много пить, потому что я слишком опьянел, чтобы вести машину.

Когда Кейт подходит к нам, я обнимаю ее и говорю ей, какая она красивая. Я всегда могу положиться на Кейт. Я не должен был позволить Морган заставить меня поверить в обратное.

— Хорошо, — говорит она прямо, — Чего ты