class="p1">— Я пришла сюда, чтобы поговорить с тобой… объяснить, что произошло, — она пытается контролировать свой тон, оставаясь неподвижной.

— Ты не можешь просто устроить мне засаду на работе, — говорю я ей членораздельным голосом.

— Это единственное место, где я знаю, что ты будешь вести вежливый разговор.

— Нет ничего вежливого в том, что ты замужем и у тебя есть ребенок, Морган.

Она продолжает стоять у двери, едва двигаясь, но сохраняя спокойствие: — Нам нужно поговорить, Ной. Пожалуйста?

Уставившись в пол, я избегаю встречаться с ней взглядом. На ее лице написана боль, но кто сказал, что она вообще чувствует боль? Может быть, это чувство вины за то, что она обращалась со мной как с дерьмом. Просто обычное чувство вины, когда ты знаешь, что подставил кого-то, но винить можешь только себя.

Так же, как ты поступил с Бенни.

— О чем тут говорить? Я был дураком. Ты лгала. Меня разыграли. Конец истории.

Она придвигается на несколько футов ближе: — Нет, Ноа. Ты даже не дал мне шанса объяснить себя… ситуацию.

— Ситуация? Тот факт, что ты замужем?

— Расстались.

Я смеюсь над нелепой формальностью: — Такое вольное слово. Они все так говорят: — Я рассталась. Потому что это дает тебе право трахаться.

— Но это дает тебе право охотиться на женщин, даже если ты знаешь, что они еще не расстались со своим бывшим? — возражает она.

И вот тут она все прояснила. Не о бывшем.

— Я думаю, Морган, ты выразилась предельно ясно. Так скажите мне, почему я должен беспокоиться о вас сейчас? Это было бы поспешным решением, потому что ты не забыла своего бывшего… мужа.

— Ноа, пожалуйста. Это тяжело… не поступай так со мной, — умоляет она, сдерживая слезы.

— Поступать так с тобой? — повышаю голос. — Этого не было в моем плане. Тебя не было в моих планах! Это должна была быть новая жизнь для меня. Я не должен был влюбиться в тебя.

— Нет. Только Скарлетт, верно?

— Пошла ты, — говорю я ей и начинаю искать ключи от машины, игнорируя тот факт, что она стоит там и вот-вот заплачет. Каждая часть меня хочет побежать к ней и умолять ее выбрать меня. А не его. Но моя гордость не позволяет этого. Я отказываюсь быть вторым сортом.

Я стою, делая вид, что не замечаю ее, проходя мимо, пока она зовет меня по имени. Она всего в нескольких футах от меня, но ее запах проник в мой кабинет, делая почти невозможным уйти в этот момент.

— Ноа, пожалуйста, позволь мне объяснить тебе.

Я сдерживаюсь, не понимая, почему. Мне не нравится, что она имеет надо мной власть, и что моя гордость и эго готовы хоть на мгновение замереть, чтобы выслушать ее.

— Майкл технически не мой сын. Он мой пасынок.

Мне неприятно признавать, что, услышав эти слова, я чувствую себя немного лучше, хотя я никогда не признаюсь ей в этом. Я продолжаю стоять в тишине, не понимая, почему я чувствую необходимость слушать ее объяснения, когда ущерб уже нанесен.

— У Майкла особые потребности. Не знаю, много ли ты об этом знаешь, но у него аутизм, — продолжает она, и в ее голосе слышится трещина, — У нас с Уайаттом совместная опека над ним, и каждую вторую неделю он проводит время со своей матерью.

Она переводит взгляд на пол, беспокойно шаркая ногами: — В прошлом году мы с Уайаттом решили пойти своими путями. Мы думали, что это будет легко, но Майкл воспринял это тяжело. Мы так старались создать для него стабильную домашнюю обстановку. Он плохо реагировал, и его поведение изменилось, ему стало трудно спать. Школа беспокоилась за него. Он плохо адаптируется к любым переменам. Есть способы обойти это, способы адаптации. Но это длительный процесс, который требует большой самоотдачи от нас обоих, его матери, учителей и наших терапевтов. В прошлом году мы были у специалиста по поведению, и мы с Уайаттом договорились, что пока будем продолжать жить в том же доме и потихоньку переезжать.

Она переводит дыхание, ожидая, что я отвечу. У меня нет слов, или, по крайней мере, слова не имеют смысла в моей голове. Я ничего не знаю об аутизме. В доме Скарлетт ребенок не выглядел иначе, поэтому я совершенно не понимаю, к чему она клонит.

— Ты солгала, Морган.

— У меня не было выбора, Ной. Я не ожидала ничего подобного. Я не ожидала, что ты войдешь в мою жизнь… Ты просто разозлил меня так сильно, что я не могла нормально думать. Я хотела сказать тебе, но я знала, что когда я это сделаю, ты будешь вести себя точно так же, как сейчас.

— Чего, блядь, ты ожидала? — кричу я.

— Прости. Я просто хотела, чтобы ты знал правду, — она выпрямляет спину и смотрит прямо на меня, — Так куда теперь?

— Ты спрашиваешь меня об этом? — я насмехаюсь над ней, качая головой, почти смеясь над ее нелепым вопросом. — Это ты несешь багаж.

Она кажется обиженной, ее волчье выражение быстро следует за этим: — А ты нет? Скажи мне теперь, почему жизнь дома стала такой сложной?

Я стою молча, не отвечая на ее вопрос.

— Да, именно. У каждого из нас есть свой багаж. У каждого из нас есть своя ложь. Вопрос в том, готов ли ты выложить все свое на стол, чтобы я увидела?

Снова тишина.

Какого хрена она ждет от меня? Повернуться и простить ее, а потом играть в счастливый дом с ней и ее мужем.

— Я так не думаю. Так что, прежде чем осуждать меня, посмотри на себя. Никто из нас не идеален, — поспешно отвечает она. Морган разворачивается, пытаясь выйти из комнаты раньше меня.

Перед тем, как она выходит в коридор, я задаю ей еще один вопрос — вопрос, который гложет меня: — Ответь мне на один вопрос, — рычу я, — Ты все еще спишь с ним?

Ее полное тело поворачивается лицом к тому месту, где я стою. На ней изумрудно-зеленое платье, расклешенное к низу, оно демонстрирует ее длинные худые ноги, которые мой взгляд изо всех сил старается не замечать. Даже когда я смотрю в пол, я вижу ее золотые туфли, застегнутые на лодыжке, и все, чего хочу, это положить их на свое плечо и целовать каждый сантиметр ее кожи.

— Да, Ной. Я сплю с ним. Я не трахаюсь с ним, но мы спим в одной постели. Ради нашего сына.

И мысль, которая грозила сожрать меня, только