где-то в твоем мозгу это ведет к Чарли, а мой мозг чувствует эти вибрации, и все, что связано с этим образом, очень неправильно.

— Разве плохо, что я хочу твою кузину? — спрашивает он, косясь на меня.

— Желание звучит грязно и по-стариковски.

— Я не смею говорить то, что думает мой мозг, — Лекс прячет свою растущую ухмылку.

— Хватит с вас двоих. Вы убиваете мой кайф, — жалуется Хейден, его глаза не покидают арену.

— Кстати говоря, как тебе удалось уговорить Пресли согласиться на твой приезд сюда?

Хейден делает глоток пива с грязной ухмылкой на лице: — Мне пришлось вытрахать ей мозги до такой степени, что во мне больше не осталось спермы. Это ее слова… не мои.

— Я тоже, — Лекс разражается смехом.

— Что? Как это вообще возможно? Мне понадобилось всего десять минут, чтобы одеться, пока ты не сказал, что должен помочь Чарли передвинуть несколько коробок на чердаке, чтобы добраться до специальной вафельницы, потому что она хочет сделать вафли.

Он качает головой вместе с Хейденом, который смеется, не отрывая глаз от борьбы.

— Вафельница находится в кладовке. Но спасибо, кузен, что подождал.

Мысленная заметка — снова связаться с риэлтором и убедиться, что они приложат все усилия, чтобы найти мне жилье.

Это ничем не отличается от того случая, когда я случайно нашел «товары на батарейках» в мамином шкафу в поисках наличных.

— Десять минут, Лекс? Правда? — с осуждением спрашивает Хейден.

— Дважды. У меня были ограничения по времени.

— Ну, пошли вы оба. Я не трахался со времен Кейт и моей второй неудачной попытки. Может, теперь сменим тему, пожалуйста? — умоляю я их.

— Ладно, Кейт мне как сестра, а также моя сотрудница. Пожалуйста, не говорите о ней в таком тоне и уж тем более не потакай мне в разговорах, в которых снова упоминается лесбийский анальный фистинг, — неодобрительно заявляет Лекс.

— Ай, — добавляет Хейден, прищурившись, — Правда? Анальный фистинг. Ей это нравится?

— Нет… да… не знаю, — говорю я, не желая уточнять.

Девушки придвигаются ближе к нам, и одним быстрым движением Мисс Большая Задница прижимает другую девушку к полу и снимает с нее бикини. Ее соски покрыты грязью. Мокрые и эрегированные. Проклятье.

Это лучше, чем смотреть «Тетрадь».

— Ну что, мальчишник? — Джинджер, одна из официанток, подает мне напиток и задерживается рядом.

Как по команде, Лекс и Хейден поднимают руки, обнажая свои кольца. Что за кучка пизданутых ублюдков. Я выпиваю стакан одним махом и хватаю стакан Лекса. Джинджер начинает выглядеть очень мило — размыто, но трахабельно.

— А что насчет тебя? — спрашивает она, поднимая мою руку, чтобы увидеть, что она пуста.

— Свободен, как птица, — подмигиваю я.

Она шепчет мне на ухо, наклонившись вперед: — Я ухожу через двадцать минут, и я хотела бы уйти с тобой.

Блядь.

И как будто этот момент — не то, что мне нужно, чувство вины нахлынуло на меня так быстро, что чуть не сбило меня с ног. Она уходит, оборачиваясь, чтобы подмигнуть мне.

— Давай, тебе нужно выпустить на волю эти синие шары, — говорит мне Хейден.

— Хороший у нее рот, — добавляет Лекс. — По крайней мере, пусть отсосет, если чувство вины слишком велико для того, чтобы трахать ее.

Я не хочу продолжать чувствовать себя так, и поэтому где-то во время финального раунда борьбы я прощаюсь с Лексом и Хейденом и иду к бару. Джинджер вешает фартук и разговаривает с другой официанткой. Я несколько раз моргаю глазами — алкоголь мешает сосредоточиться — и достаю мобильник, набирая сообщение.

Я: Я, блядь, ненавижу тебя.

— Ты готов? — спрашивает Джинджер с сумочкой в руках.

Я следую ее примеру на выходе из заведения и перехожу улицу, держа ее руку в своей. Перед рестораном стоит такси, еще одна пара ждет, пока оно подъедет. Только через несколько мгновений я понимаю, что мой карман зажужжал, и в нем лежит мой мобильный. Я достаю его, и мои пальцы спотыкаются, когда я касаюсь экрана. Я прищуриваю глаза и едва могу разобрать сообщение.

Морган: Наверное, поэтому так больно.

Я стою неподвижно, пока Джинджер повторяет мое имя. Это больно, это больно, как гребаный ад. На самом деле, ад, наверное, был бы отдыхом по сравнению с тем местом, в котором я сейчас нахожусь.

От входа в ресторан доносится громкое «ура», и, устремив глаза на звук, я смотрю, как открывается дверь.

Это она.

А рядом с ней стоит ее муж, его рука удобно лежит на ее спине. Морган видит меня, и мгновенно ее лицо опускается. Темные круги, покрывающие ее глаза, становятся еще темнее, когда ее взгляд падает на Джинджер, целующую меня в ухо.

— Давай, Ной, пора повеселиться.

И в знак того, что вселенной все по барабану, я следую за Джинджер в такси, избегая пристального взгляда Моргана.

На эту ночь Джинджер сотрет боль, разъедающую мои внутренности.

На эту ночь она станет моим спасением.

Тридцатая глава. Ноа

Я лежу в постели, глядя в потолок, и думаю о вчерашнем вечере — о своих поступках и о том, что все в моей жизни полностью испорчено.

Поскольку Кейт ушла, улетев красным рейсом в Нью-Йорк, я погряз в собственной жалости к себе, пытаясь определить, где именно все это испортилось. Вот почему мне нужна Кейт в моей жизни — ее многолетняя мудрость помогла бы мне разобраться в том, что творится в моей голове.

Наш офис сегодня закрыт на дезинфекцию. Хейден получил звонок рано утром о проблеме с грызунами и немедленно оповестил всех. Я приветствую перерыв, и во время разговора Хейден чувствует именно это. Он отлично умеет давать советы, объясняя, как они с Пресли сошлись после довольно сложного союза. Затем он говорит мне, что Джинджер — отличная девушка, и чтобы я по возможности вернулся за добавкой.

Я не пришел даже за первой. Отказался от нее после того, как она отвезла меня к себе домой, где был полный бардак. Извините, «помойка» было бы более уместно. Какая гребаная трата времени.

Мне нужен был отскок, но и с этим я не справился.

Я не знаю, как обрести контроль над своей жизнью. И нет ничего более разочаровывающего, чем потеря власти — неспособность мыслить здраво и двигаться дальше.

Я знаю только одно — мне по-прежнему чертовски больно.

И как бы я ни старался, я не могу перестать представлять себе Морган и ее мужа, спящих в одной постели, воображать, как его руки блуждают по ее телу, пока она спит. Каждый