— Ладно, можете не продолжать. Я все проверю и позвоню.

— А… когда я смогу повидать Костю?

— Если вы думаете, — напыжился Борис, — чтоон всерьез говорил вам о своих чувствах…

— Да я…

— То вы будете правы. Он говорил всерьез.

— Но у него ведь была горячка! — залепетала Мила.

— Именно поэтому он и говорил всерьез. Костик никогдане стал бы так раскрываться, будь он в нормальном состоянии.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросилаМила.

— Постараться сохранить свою жизнь! — важно заявилБорис и добавил:

— Как только ваши родственники надумают уезжать,позвоните мне, я спущусь. Будем жить вместе. Заодно продумаем план действий.

— Но Ася! — возразила Мила, все больше серея иедва держась на ногах.

— Асе я все объясню. А теперь идите и прилягте.Выглядите вы действительно как некондиционный товар.

Вскоре всем сидящим в квартире стало ясно, что ни на какуювстречу с Ореховым Мила не поедет. Ее мутило, да так, что она была не всостоянии подняться с постели. Татьяна вызвонила из дома врача своейполиклиники и умолила срочно приехать. Врач оказался сдержанным, опытным ичертовски немногословным. Впрочем, относительно Милы он их успокоил:

— Судя по всему, она съела что-то недоброкачественное.

Татьяна позеленела — ведь это она готовила обед.

— Но мы все ели одно и то же! — возразила Ольга.

— Так иногда случается, — кивнул головойдоктор. — Ели все, а одному плохо. Ей надо побольше пить: воду с лимоном,с яблочным уксусом, зеленый чай и так далее. В общем, Татьяна знает.

— Может быть, промывание? — робко спросил Николай.

Мила бросила на него тяжелый взгляд из-под полуоткрытых век.

— Что же получается? — спросила Ольга. —Милка снова не получит, денег? Снова все откладывается? У Орехова важнаявстреча, значит, сюда его никакими угрозами не заманишь…

— Зря я пошла у вас на поводу, — простоналаМила. — Это меня бог наказал за вранье…

— Я поеду! — выпалила Ольга, решительноподнявшись. — Пусть деньги мне отдаст! Какая ему, в сущности, разница, разон все равно решил с ними расстаться? Милка сделала главное. А техническиевопросы мы и без нее решим.

— Ну уж нет! — внезапно подскочил Николай. —Никуда я тебя не пущу! Достаточно мне было похищения. Я до сих пор дрожу, когдавспоминаю, как на тебя набросился тот тип в бандане! И пока тебя не было, япережил такое!.. Мила, — обернулся он к полуживой свояченице, — тыбудешь последней гадиной, если отпустишь свою сестру в неизвестность.

— Я тебя не отпускаю, — просипела та.

— Хорошо, тогда поеду я! — вызваласьТатьяна. — Орехов ко мне всегда относился с уважением. Не вижу причин,почему бы ему не доверить деньги мне.

— Таня, не смей! — просипела Мила. — У тебяребенок. Ты не имеешь никакого права рисковать своей жизнью ради меня!

— Какой риск! — возмутилась та. — Обычнаяпрогулка. На улице, кстати, здорово потеплело. Да я просто ради удовольствияпройтись пешком это сделаю!

— Туда ты пешком не дойдешь. Это знаешь где?

— Ты уже сто раз рассказывала. И я возьму нарисованныйтобой план. Значит, недалеко от его фирмы, под мостом? — пробормотала она,оправляя кофточку. — Ладненько, пожалуй, я буду собираться.

Трагические события, которые последовали за этим, Мила стораз прокручивала в своем воображении. Ей все представлялось таким реальным, какбудто она сама была на месте происшествия и все видела собственными глазами.

Орехов стоял под мостом на островке пожухлой травы,обнесенном бетонным бордюром. Рядом отдыхала его изящная машина. Впереди, впределах видимости, стоял указатель, под который он в скором времени собиралсясвернуть, чтобы ехать на свою важную встречу. Мила должна была появиться изподземного перехода в десятке метров от него. Или подъехать на такси — Ореховпонятия не имел, какой способ передвижения она изберет на этот раз. Судя потону, каким она разговаривала с ним совсем недавно, его жена вполне могла бывзять машину и заставить его заплатить. Ясное дело, она доведена до крайности.

Когда из подземного перехода появилась светлая голова,Орехов переступил с ноги на ногу. Чтобы Мила не подумала, будто бы оннервничает, он тут же повернулся к своей машине и, открыв дверцу, достал из-подсиденья тряпку. Потом наклонился и принялся усердно протирать переднее стекло,краем глаза отслеживая перемещение блондинки по тротуару. Только когда онаподошла совсем близко, он бросил на нее скучающий взгляд и лишь тогда понял,что это вовсе не его жена.

— Привет! — растерянно сказал Орехов, и его рука сзажатой в ней тряпкой упала вниз. — Ты как тут оказалась? Где же Мила?

— Здравствуй, Илюша! — мягко поздоровалась Татьянаи, привстав на цыпочки, потянулась, чтобы поцеловать его в щеку.

"Именно в этот момент, — рассказывал позже Ильяследователю, — я увидел мотоцикл, который с ревом вырвался из тоннеля ипомчался по шоссе в нашу сторону. Татьяна стояла к нему спиной. Возле насмотоциклист неожиданно притормозил и выхватил оружие. Я дернул Татьяну в бок,но опоздал… "

Мотоциклист был одет во все черное. На голове у негокрасовались не колготки и не бандана, а массивный шлем с пластиковым щитком.Орехов, конечно, не разглядел за этим щитком лица убийцы. Однако он настаивал,что убийца молод. «Не знаю, почему мне так показалось. По фигуре, по манередержаться, по рукам, может быть», — пожимал он плечами.

К утру Татьяна все еще была жива, но врачи по-прежнему недавали никаких обещаний. Мила то безостановочно рыдала, то впадала вбеспамятство. Над ней хлопотала вызванная мама. Ольга уехала к Татьянинойсемье, предварительно позвонив Борису в квартиру наверху. Николая оставилидежурить в больнице.

Выслушав плохую новость, Борис подошел к зеркалу в коридореи пытливо поглядел в отразившиеся светлые глаза:

— Мы с Костиком взялись за дело, которое оказалось намне по зубам, — рассудительно заявил он сам себе. — Ничего не узнали,ничего не раскрыли, наркотика не обнаружили. При нашем попустительстве погибСаша Листопадов. Теперь подруга Лютиковой попала под пули. Следует признатьсобственное поражение и сдаться властям, — подытожил он.

Ему потребовалось несколько часов, чтобы обнаружить в своемближайшем окружении человека, родственник которого работал следователемпрокуратуры. Звали следователя Алексеем Игоревичем Вихровым. Год назад онотметил свое сорокалетие. Когда он появился перед Борисом, тот попытался в умеохарактеризовать его, представляя, как вскоре расскажет об этом человекеКонстантину. Характеристика вышла следующей: «Очень устал от своей работы, но,несмотря на это, все еще чертовски азартен, жаден до информации и готов кнемедленным действиям».