— Но я обещала, что не стану претендовать ни на егофирму, ни на его имущество! — рассердилась Мила. — Я же Ольге всеобъяснила уже!

— Дорогая, обстоятельства в последнее время изменилиськоренным образом. Когда ты давала это обещание, за тобой никто не охотился, нетак ли? — мягко поинтересовалась Татьяна.

— Значит, вы предлагаете мне сделать морду кирпичом ипотребовать у Орехова свою долю прибыли от…

— От куриного помета! — радостно подхватилаОльга. — Скажи ему правду. Скажи ему, что ты все знаешь о том, чем он тамзанимается в своем Горелове. Скажи, что у тебя есть образцы. Угрожай ему!Нечего с ним миндальничать. Только так ты сейчас сможешь выжить.

— Не проси, а требуй! — поддержала раскрасневшихсясупругов Татьяна. — Думай о своем сыне и о том, как ему будет больнопотерять тебя. Может, Орехов позже и пожалеет о своей беспечности, когда тебеуже нельзя будет помочь! Но это ли тебе нужно? Его раскаяние?

— Ладно-ладно, — стушевалась Мила. — Что вына меня напали, как голодные бобры на осину? Хорошо, я позвоню Орехову.

— Когда? — вопросила Ольга, выхватывая из узкойпачки сигарету длиной с пастуший рожок. — Не откладывай на завтра то, чтоне хочешь делать сегодня. Уверяю тебя, завтра тебе снова этого делать незахочется.

— Я схожу за телефоном, — вызвалась Татьяна.

— Лучше я поговорю со своим мужем на кухне, один наодин, — трусливо возразила Мила.

— Нет уж! — Ольга выпустила дым из ноздрей, словноогнедышащий дракон. — Один на один ты снова начнешь мямлить, лепетать исыпать извинениями за беспокойство. Тащи телефон сюда, мы все будем слушать иконтролировать разговор, направляя его в нужное русло.

— Уговорили, — сказала Мила и дрогнувшей рукойприняла трубку, которую ей подала Татьяна.

Трезор подошел и лег рядом, положив голову ей на тапочки.

— Какой зайчик! — умилилась Ольга. — Подуматьтолько, собачка хочет тебя подбодрить!

— Не смотри на меня так, — мотнула головой Мила,обращаясь к псу. — Целовать тебя сейчас я не стану, хоть обгавкайся.

Трезор, впрочем, не стал скандалить и затих. Мила быстронабрала номер мобильного телефона Орехова и, выпрямив спину в предвкушениинеприятного разговора, застыла с каменным лицом.

— Отомри! — шепнула Ольга. — И не забывай,что правда на твоей стороне. Все время держи это в уме, тогда все пройдетгладко.

Мила закрыла глаза и представила, что она — ГулливершаЛариса. У нее нефункционально длинные ноги, излишек тела в верхней его части инедостаток в талии. А характер точно, как у Леночки Егоровой. «Я — стерва, я —стерва! Я — красивая стерва! — повторила она про себя несколькораз. —А что? Прекрасный аутотренинг!» И тут Орехов наконец откликнулся.

— Алло! — стопроцентно вредным голосом сказалаМила. — Илья, это ты? Надеюсь, ты меня узнал? Ну и что, что ты занят? Ну ичто, что срочное дело? У меня тоже срочное. И важное. Важное для тебя. Ну, еслиты так настроен, я завтра пошлю к тебе своего адвоката. Как зачем? Настала пораделить наше имущество. Нет, оно не все осталось у меня. И ты заблуждаешься,если думаешь, что я удовлетворюсь вшивой квартиркой и старой мебелью.

Ольга и Татьяна победно переглянулись. Николай нервнооблизал губы. Может быть, он представлял себя на месте Орехова, кто знает?

— Как что мне нужно? — продолжала между тем Миласвое представление. — Мне нужны деньги. Много денег. Я ведь говорила: уменя неприятности. Откуда ты возьмешь деньги? А откуда ты их взял, когдамонтировал оборудование в деревне Горелово? Кстати, у меня есть при себе горстьтого удобрения, которое вы там изобрели с Дивояровым, Лушкиным, ВолодейМешковым и с этим немцем… Отто Швиммером.

Когда Мила говорила это, в голове ее промелькнула какая-тоинтересная мысль, какой-то важный вопрос, который стоило бы задать Орехову.Однако его возмущенный голос сбил ее с толку, и мысль исчезла, так и не обретяясных очертаний.

— Дожимай его! — шепнула Ольга и для наглядностираздавила окурок в пепельнице одним красивым движением.

— Конечно, нам надо встретиться! — мерзким голосомпродолжала Мила. — Но не для того, чтобы снова что-то там обсуждать. Явстречусь с тобой без адвоката только в одном случае: если на этой встрече тыпередашь мне деньги. Сколько? Ну, это ты уж сам решай! Представь, что за тобойохотятся убийцы, и решай. Надеюсь, твое решение меня не обидит.

Услышав это, Николай ухмыльнулся, а Татьяна прижала кразгоряченным щекам ладони.

— Так его! — подбодрила сестру Ольга.

— Нет, Илья, это отпадает. Я не вымогатель, и для меняне надо собирать сумму в мелких старых купюрах. Поэтому ждать я не стану. Я итак уже долго ждала, пока ты проникнешься серьезностью момента. А мне наплеватьна твою важную встречу. У меня каждую минуту может наступить встреча сосмертью. Я тебя не пугаю. Хорошо, давай встретимся сегодня. Да, мне абсолютновсе равно, где это произойдет. Хорошо, объясняй, я слушаю. Так, так…Ладно. — Она поглядела на часы. — В пять часов. Хорошо. Под мостом,значит? Отлично, я буду.

Она положила трубку и сказала:

— Мне что-то нехорошо.

Все наперебой принялись ее хвалить и подбадривать.

— Ой, мне правда нехорошо, — повторила Мила.

— Ты просто перенервничала! — похлопала ее по рукеОльга. — Сейчас все пройдет. Выпей горячего чаю.

Мила встала и поплелась на кухню, но звонок в дверь заставилее сменить направление. За дверью стоял отчаянно возбужденный Борис Глубоков.

— Костику укололи антибиотик, и он заснул. Врачиубеждены, что с ним все будет в порядке. Давайте ваши полтаблетки.

— Ш-ш! — зашикала Мила. — Не так громко.

— Хозяин этого добра все еще здесь?! — изумилсяБорис. — Кстати, вы плохо выглядите. Вас, случайно, не отравили?

— Типун… вам… на язык… — еле ворочая собственнымязыком, произнесла Мила. Лоб ее покрылся испариной, а в глазах заплясали«мушки». — Я просто переволновалась. Когда я подумала, что отравила вашегобрата, у меня уже начался нервный стресс, А сейчас идет его продолжение.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросил Борис.

— Нет-нет, у меня тут полно народу.

— Так чьи это полтаблетки? — пристал тот, принимаяот Милы по-прежнему завернутый в платок трофей.

— Николая Михеева, мужа моей сестры. Недавно я сталасвидетельницей того, как он глотал что-то из пузырька без этикетки, и укралаоттуда одну таблетку.

— И где другая половина? В вас?

— Нет, внутри овчарки.

— Она жива?

— Жива, но через некоторое время после того, как онаслопала часть таблетки, с ней начали происходить презабавные вещи…