Она потянулась к коробочке с гранулами и взяла ее в руку.

— Не кладите в кофе этот сахарозаменитель, он какой-тодурацкий, — неожиданно сказал Константин, беря из ее рук коробочку иводружая ее обратно. — Я положил себе в чашку восемь или девять крупинок —и ничего. Не сладко.

Мила окаменела. «Восемь или девять крупинок! — в ужасеподумала она. — Если это и в самом деле наркотик, Константин может умеретьот передозировки! По моей вине! Вернее, из-за моей безответственности! Зачем яоставила коробочку на столе, словно это нечто безобидное?»

— Послушайте, как вы себя чувствуете? — дрожащимголосом спросила она, ужасаясь содеянному.

— Отлично! — раздраженно ответилКонстантин. — А что это вы все время ездите к своему мужу? Вы ведьговорили, что разводитесь, что между вами все кончено? Вы даже собиралисьделить антикварный комод, если я не ошибаюсь! Или вы мне лгали?

— Ваш брат дома? — задала свой вопрос Мила, неслушая, что он говорит. — То есть здесь, наверху?

— Да, здесь, наверху, — сварливо ответилКонстантин. — А зачем вам мой брат? Вам меня недостаточно? Вы мне недоверяете?

— Боже мой, боже мой! — Мила резко вскочила,опрокинув чашку, и принялась кружиться по кухне.

Прибежал Трезор и стал кружиться вместе с ней, размахиваяхвостом направо и налево. — Надо срочно позвонить Борису и вызвать егосюда! Срочно!

Она дрожащей рукой набирала номер, в ужасе наблюдая запунцовым Константином, который с вызовом смотрел на нее.

— Я испытываю к вам определенные чувства, и это менятяготит, — наконец заявил он. — Чувства, которые, возможно, в моемвозрасте смешны и наивны…

— Борис! — воскликнула Мила, краем уха слушаяГлубокова. — Это Лютикова! Срочно бегите ко мне! Здесь с Константиномкое-что случилось!

— Кое-что случилось?! Вы хотите все рассказать моемубрату? — искренне удивился тот. — Все, в чем я вам признался? Что ж,замечательно! Пусть все знают. Мне не семнадцать лет, чтобы скрывать любовь кженщине, даже если она избалована мужским вниманием, самолюбива и независима! Ия не стану прятать глаза, если мне зададут прямой вопрос.

Звонок принялся заливаться, а вместе с ним начали заливатьсяМуха и Трезор. Мила метнулась в коридор и распахнула дверь.

— Что?! — выплюнул Борис, на секунду замирая напороге. — Что с Костей?!

— Он наелся «невидимки», — сказала Мила, сдавленновсхлипнув. — Я ночью привезла из деревни, стащила у мужа на производстве.Я все потом расскажу… А он, он… Достал из коробочки и съел!

— Боже мой, зачем?!

— Да случайно, случайно же!

— И что с ним теперь?

— У него бред, горячка! Он несет всякую ахинею!

Борис возник на пороге кухни и вонзил в брата внимательный иодновременно сочувственный взор.

— Она тебе рассказала, да? — спросил тот,воинственно складывая руки на груди. — Что ж, это все правда: я влюблен ине собираюсь этого скрывать!

— Вот видите! — всхлипнула Мила. — Признаниев любви! Мне! Бред? Бред! И он такой красный! Наверное, у него высокаятемпература! Давайте сейчас же вызовем «неотложку»!

Борис тотчас же согласился с ней, бросился к телефону и сталназванивать врачам.

— Отравление! — отрапортовал он, пообещав бригадеденег и вообще все сокровища мира, если они приедут быстро. — Чем? —Он обернулся к Миле и переспросил:

— Чем?

— Неизвестным веществом!

— А кто, кто отравился? — поинтересовалсяКонстантин у Милы, покуда Борис диктовал адрес. — Ваш пес Трезор? Разве ксобакам ездят «неотложки»?

Мила наклонилась к нему и нежно приложила ладони к егощекам. Щеки действительно пылали. Константин тут же воспользовался моментом иводрузил поверх ее ладоней свои собственные.

— Можно, я стану называть тебя на «ты»? Людмилой?Можно? — Он взглянул на нее с горячечной надеждой. Синие глаза его былитуманны, словно облачное небо.

«Если с этим парнем что-нибудь случится, я прыгну с крыши наасфальт, — взбудоражилась Мила. — Я просто не захочу больше жить».Вслух же она простонала:

— Конечно же, Костенька, конечно! Называй меня, кактебе нравится! Тебе можно все! Я разрешаю тебе все!

Она встала на колени перед табуреткой и схватила Константиназа руки. Ей казалось, что ему нужна поддержка.

— Нам необходимо тебя спрятать, — понизив голос,заявил тот. — Немедленно и надежно. Я никуда не уйду, все время буду стобой. Защищу тебя грудью, если придется!

— Может, быть, тебе прилечь? — поинтересовалсяБорис, проявляя все признаки беспокойства, какие только можно было ожидать отмужчины: покусывание нижней губы, сжимание и разжимание кулаков и сведениебровей к переносице.

— Да-да! — подхватила Мила. — Тебе нужноприлечь!

Она повела его в комнату, словно санитарка раненого солдата.Когда Константин повалился на диван, Мила поняла, что ему совсем худо.

— Как быстро подействовала эта дрянь! — шепнулаона Борису. — Вот, возьмите коробочку, отдайте врачам. Там еще порядком осталось.Может, им удастся определить, какое надо дать Косте противоядие!

— Людочка, обними меня! — потребовал тем временемумирающий. — Мне что-то холодно!

Мила наклонилась к нему и обняла двумя руками. Сверхумгновенно взгромоздился Трезор.

Когда приехал врач, им с Борисом пришлось разбирать всюпирамиду: Константин шумно дышал, Мила рыдала, Трезор бешено лаял, Мухазабралась под кровать и не подавала признаков жизни.

— Вам не надо ехать в больницу, — заявилБорис. — Константин ужасно волнуется, когда видит вас. А ему нужен полныйпокой. С другой стороны, оставлять вас тут одну мне тоже не слишком хочется.

— Я позвоню Ольге, чтобы она приехала. А пока вместе ссобаками отправлюсь к Капитолине Захаровне. Клянусь: я пересижу у соседки доприезда родственников. При родственниках, надеюсь, меня не станут убивать?

— Это как фишка ляжет, — пробормотал Борис.

Впрочем, сейчас его больше волновало состояние брата,поэтому он очень быстро согласился на предложенный Милой план. Вместе с врачомони вывели Константина на улицу и увезли в мигающей и воющей машине «Скоройпомощи». Мила позвонила Ольге, покормила собак и трусливо побежала на первыйэтаж к Капитолине Захаровне, прихватив с собой всю наличность, какая у нее ещеоставалась.

Дверь открыла медсестра Жанна. Личико у нее было по-прежнемуневинным и нежным, словно лепесток розы.

— Жанночка, — до омерзения сладким голосом сказалаМила. — Мне надо с Капитолиной Захаровной обсудить проблемы побелки. Онаведь уже проснулась?