не писаный, но прочный», Антигона, 2 (серия «Библиотека всемирной литературы», т. 6 «Античная драма», с. 196). Даже раввинский иудаизм, делающий такой большой акцент на писаный закон, ставит в теории устный закон на одну ступеньку с писаным законом, которые оба проистекают из тех же самых Откровений на Синае.

Греки, как и народы Ближнего Востока, прибегали к ордалиям (суду божьему), когда не было иного основания для вынесения приговора в суде. Антигона (1, «Античная драма», с. 190) упоминает об испытании огнем для доказательства чьей-то невиновности. В Исайя, 66: 16 говорится: «Ибо Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякою плотью…», сравним 43: 2 («Будешь ли переходить через воды, Я с тобою, — через реки ли, они не потопят тебя, пойдешь ли через огонь, не обожжешься, и пламя не опалит тебя»), где говорится об общей среде для ордалий: огне и воде.

Каждое общество имеет свои легенды в отношении того, насколько близкими могут быть родственные отношения между двумя людьми, намеревающимися вступить в брак. Алкиной женится на Арете, дочери своего брата Рексенора (Одиссея, 7: 61–66). Интересно сравнить еврейский закон, который явно разрешает мужчине жениться на племяннице (но определенно не разрешает женщине выходить замуж за племянника).

Когда Навсикая захотела, чтобы Одиссей женился на ней, она просто исходила из предположения, что он согласится остаться с ее народом (Одиссея, 6: 244–5). Синухе оставался с народом своей жены до тех пор, пока не решил вернуться в Египет, при этом покинул ее (и их совместных детей) навсегда. Именно это специалисты по Ассирии называли erêbu-браком. Законы Средней Ассирии содержали положения, а также и терминологию для этого вида брака. В Бытии был свой смысл, когда в нем заявлялось, что «оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут одна плоть» (Быт., 2: 24). Брак Иакова с Рахиль и Лией предполагал то, что он остается в их семьях, потому что Бытие, 31 изображает его уход с женами и детьми из дома Лавана как незаконное бегство. Брак Самсона также, видимо, был из категории erêbu, ибо он пришел повидаться с женой в дом ее отца и «сказал: „Войду к жене моей в спальню“, отец ее не дал ему войти» (Суд., 15: 1). Моисей также вступил в erêbu-брак с Сепфорой, ибо они продолжали жить с ее отцом Иофором. Из гомеровских, египетских и библейских примеров вытекает, что erêbu-брак был особенно распространен, когда мужчина женился на иностранке на ее родине. Но Бытие, 2: 24 и ассирийские законы предполагают, что erêbu-брак мог происходить и по-другому.

Отношения между Пенелопой и женихами — одна из самых интересных тем для социологического исследования в гомеровском эпосе. Ситуация, рассматриваемая, например, в Кодексе Хаммурапи № 133–135, предусматривает, что, если муж схвачен, его жена не может покинуть его дом и выйти замуж за другого, пока муж не оставит ее со средствами для существования. Одиссей оставил свою жену хорошо обеспеченной. Тем не менее картину осложняли другие соображения. Он отсутствовал так долго, что вполне обоснованным было бы предположить, что он умер, и замужество его вдовы за любым знатным человеком с Итаки возвысило бы последнего до ранга преемника Одиссея. Более того, развлечение женихов вело к расходованию имущества Одиссея, правами наследования которого обладал Теле-мах. В Кодексе Хаммурапи главная забота в семейной жизни связана со следующим поколением и правами наследования, необходимыми для его благосостояния. Из практических соображений Телемах хотел бы, чтобы его мать ушла (Одиссея, 19: 533), а ее родители тоже хотели, чтобы она вышла замуж во второй раз (Одиссея, 19: 157–161). Телемах уже стал мужчиной, способным вести собственное хозяйство без подсказок матери (Одиссея, 19: 160–161). Однако ему было неудобно выгонять мать против ее воли (Одиссея, 20: 343–344), хотя он был готов дать щедрые подарки, если мать добровольно выйдет вновь замуж (Одиссея, 20: 342). Необходимо сравнить все эти аспекты ситуации с древними законами и обычаями Ближнего Востока.

Поведение Пенелопы во время ожидания возвращения мужа или в любом случае откладывание повторного замужества с кем-либо еще по отношению к Одиссею восхищает. Тем не менее из текста мы узнаем, что ее позиция непрактична в отношении ее сына и родителей, которые горячо желают ее нового замужества.

Когда захваченные женщины были фаворитками среди наложниц их похитителей, их можно было скорее считать женами, чем любовницами. Так, Брисеида названа женой Ахиллеса в Илиаде, 9: 336 и 19: 297–298. Прекрасная Сара (которая была представлена Аврамом как сестра) была взята в гарем фараона женой, за которую Аврам получил скот и рабов (Быт., 12: 19).

Когда замужняя женщина захвачена кем-то другим для себя самого, последний доставляет проблемы себе самому. И когда он — царь, он навлекает несчастья и на своих подданных. Елена — это погибель для троянского сообщества, в которое она была принята (Илиада, 3: 159–160). Когда Сару забирает фараон (в данном случае она была представлена как сестра, и фараон честно заплатил Авраму натурой — скотом и рабами, и «Авраму хорошо было ради ее» — Бытие, 12: 17), то фараон и дом его были поражены «тяжкими ударами» Господа (Быт., 12: 17–18); а когда Авимелех забирает Сарру (опять Авраам сказал, что она его сестра), то Бог пришел ночью к Авимелеху во сне и «сказал ему: вот ты умрешь за женщину, которую ты взял; ибо она имеет мужа» (Быт., 20: 3), после чего Авимелех возвратил Сарру Аврааму и дал в придачу «мелкого и крупного скота, и рабов и рабынь» (Быт., 20: 14).

Одиссея, 19: 399–404 сообщает, что Эриклея родила младенца Одиссея на колени своего деда по материнской линии Автоликона, чтобы последний смог дать ребенку имя. Мы можем сравнить рождение внуков Иосифа на его коленях в Бытии, 50: 23. Различие между тем, что мать кладет ребенка на колени предка, и тем, что предок принимает роды прямо из лона матери при рождении, не существенное, а второстепенное (мнение автора, очевидно, что разница большая. У индоевропейцев мужчины роды не принимали. — Ред.). Можно также отметить, что Автоликон назвал ребенка Одиссеем (Одиссея, 19: 409), что означает «сердитый»; такая этимология личных имен — чрезвычайно частая вещь в Библии.

Махаона, этого безупречного врача, называли «Асклепия мудрого сын» (Илиада, 4: 193–194) или «Асклепиев сын» (Илиада, 4: 204). Члены любой конкретной гильдии рассматривались как особые типы людей, происшедшей от какого-то общего предка. Так, например, все врачи считаются происшедшими от Асклепия, точно так же Бытие, 4: 20–22 утверждает, что Иавал