– Нам можно к нему?

– Да, но должен предупредить вас обоих: не делайте и неговорите ничего такого, что может взволновать его. Голос Виктории задрожал:

– Он не.., не…

– Рано или поздно мы все туда уйдем, дорогая, – сказалдоктор с таким мрачным видом, что у Виктории подкосились ноги.

Они вошли в комнату к находившемуся при смерти герцогу ивстали по обе стороны изголовья. Прикроватная тумбочка была ярко освещенасветом свечей, но Виктории все в этой комнате показалось таким же темным ипугающим, как ожидающая своего жильца отверстая могила. На одеяле лежалабезжизненная рука Чарльза, и, глотая слезы, девушка взяла ее в свои ладони,отчаянно надеясь вдохнуть в него хоть капельку своей силы.

Глаза Чарльза судорожно приоткрылись, и ему с огромнымтрудом удалось сфокусировать взгляд на ее лице.

– Мое дорогое дитя, – еле слышно прошептал он. – Я несобирался отойти в лучший мир так скоро. Сначала мне хотелось увидеть, что высчастливо устроили свою жизнь. Кто позаботится о вас, когда меня не будет?Разве у вас есть еще кто-нибудь, кто приютит вас и обеспечит всем необходимым?

Слезы градом текли по щекам девушки. Она так любила его ивот теперь теряет! Виктория пыталась вымолвить что-то, но застрявший в горлекомок заглушил ее голос, и ей оставалось лишь крепче пожать слабую рукугерцога.

Чарльз с трудом повернул голову на подушке и взглянул наДжейсона.

– Вы так похожи на меня, – прошептал он, – так же упрямы. Атеперь будете так же одиноки, как и я.

– Вам нельзя разговаривать, – хриплым голосом сказалДжейсон. – Отдохните.

– Я не могу себе этого позволить, – еле слышно возразилФилдинг-старший. – Я не могу спокойно покинуть этот мир, зная, что Викторияостанется одна-одинешенька на всем белом свете. Вы оба осиротеете, каждыйпо-своему. Она не может оставаться под вашей опекой, Джейсон. Этого обществовам никогда не простит…

Его голос совсем затих. Собрав последние силы, он обернулсяк Виктории:

– Виктория, вас назвали в мою честь. Мы с вашей мамой любилидруг друга. Я.., собирался рассказать об этом как-нибудь, но теперь уже неуспею.

Девушка больше не могла сдерживаться: она уткнулась головойв его грудь, и ее плечи сотрясались от рыданий.

Чарльз оторвал взгляд от плачущей Виктории и снова перевелего на Джейсона.

– Я мечтал, что вы с Викторией поженитесь. Я так надеялся,что вы будете вместе, когда меня не станет…

Лицо Джейсона превратилось в серую горестную маску. Онкивнул и через силу произнес:

– Я позабочусь о ней… Да, я женюсь на ней, – быстропоправился он, когда Чарльз пошевельнулся.

Виктория, ошеломленная, обратила опухшие от слез глаза наДжейсона; но затем сообразила, что он просто пытается утешить Чарльза в этотскорбный час.

Герцог, измученный столь продолжительной беседой, прикрылглаза.

– Я не верю вам, Джейсон.

В ужасе и отчаянии Виктория упала на колени возле постели,не выпуская руки Чарльза.

– Вы не должны волноваться из-за нас, дядя! – безутешноплакала она.

Из последних сил повернув голову, Чарльз приподнял тяжелыевеки.

– Вы можете поклясться? Поклянитесь, что женитесь наВиктории и всегда будете заботиться о ней.

– Клянусь! – подтвердил Джейсон, и огонь в его глазах убедилдевушку, что это вовсе не ложь. Речь шла о клятве, данной умирающему человеку вего последний час.

– А вы, дитя мое? Можете ли вы торжественно поклясться, чтобудете с ним?

Виктория напряглась. Это был не тот случай, когда можновспоминать прошлые обиды и недомолвки. Она оказалась перед лицом жестокоговыбора: без Джейсона и без Чарльза она останется совсем одна. Она вспомнилапьянящий восторг от поцелуев Джейсона… Пусть он бывает порой властным,надменным и холодным, но у него сильный характер, и он поддержит ее в труднуюминуту. То немногое, что еще оставалось от ее смутных планов на будущее – заработатьденег и вернуться в Америку, – уступило место более насущной необходимости –выжить и облегчить последние часы дяди Чарльза, лежащего на смертном одре.

– Итак, Виктория?

– Клянусь, – убито прошептала она.

– Спасибо, – пробормотал Чарльз, стоически силясь изобразитьна безжизненном лице улыбку. Он выпростал левую руку из-под одеяла и сжалзапястье Джейсона. – Теперь я могу спокойно встретить смерть.

И вдруг Джейсон напрягся. Его глаза вопросительноустремились на Чарльза, а на лице появилась холодная усмешка. Полным иронииголосом он согласился:

– Да, теперь вы можете спокойно отойти в иной мир.

– Нет! – вскрикнула Виктория рыдая. – Не умирайте, дядяЧарльз! Пожалуйста! – Отчаянно пытаясь найти достойную цель, ради которой ондолжен бороться за жизнь, она выдохнула:

– Если вы умрете, то не сможете быть посаженым отцом нанашей свадьбе…

Доктор Уортинг выступил вперед и услужливо помог девушкеподняться с колен. Кивнув Джейсону, чтобы тот следовал за ним, он вывел ее взалу.

– Хватит, дорогая, – утешал он ее. – А то вы заболеете.Виктория подняла заплаканное лицо.

– Он не выживет, доктор Уортинг?

Добродушный врач сочувственно похлопал ее по руке.

– Я останусь с ним и дам вам знать, если что-нибудьизменится. – И, не добавив ничего более утешительного, он вернулся к герцогу,снова плотно притворив за собой дверь.

Виктория и Джейсон спустились в салон. Джейсон сел рядом и,утешая, обнял ее, дав ей возможность уткнуться ему в плечо. Виктория прижаласьлицом к его широкой груди и рыдала до тех пор, пока не выплакала все слезы.Остаток ночи она провела в целомудренных объятиях Джейсона, бодрствуя и шепчапро себя молитвы.

А герцог Атертон до рассвета играл в карты с докторомУортингом.

Днем доктор Уортинг сообщил, что герцог все еще держится. Наследующий день он спустился в столовую, где лорд Филдинг и леди Викторияобедали, и сообщил, что Чарльзу «кажется, гораздо лучше».

Виктория не могла сдержать радости, зато Джейсон лишь повейбровью и пригласил врача отобедать с ними.

– М-м, благодарю, – сказал доктор Уортинг, бросив острыйвзгляд на непроницаемое лицо Джейсона. – Полагаю, что только на очень короткоевремя могу оставить своего пациента без присмотра.