– Уилтшир до смерти надоедал мне, испрашивая разрешениянаносить вам официальные визиты. Не могу поверить этой басне.

– Я тоже. Такое заявление кажется мне весьма странным вустах моего поклонника.

– Абсолютно с вами согласен, – бодро согласился Чарльз. – Нокакова бы ни была причина дуэли, судя по всему, Уилтшир ранил Джейсона.

В глазах девушки запрыгали веселые искорки.

– По словам лорда Филдинга, он получил ранение в руку отдерева.

– Оригинально, – забавляясь, отметил герцог, – именно этослышал и Нортроп от молодого Уилтшира! – Через мгновение он добавил:

– Не важно. Насколько я понял, доктор Уортинг после ранениясделал все необходимое. Он друг Джейсона и мой и к тому же прекрасный врач.Если бы здоровью Джейсона угрожала опасность, он уже был бы здесь и ухаживал заним. Уортинг также заинтересован в том, чтобы дело не получило огласки, – ведь,как вам известно, дуэли запрещены.

Виктория побледнела, и герцог перегнулся через стол и,накрыв ее руку ладонью, успокаивающе пожал ее.

– Беспокоиться абсолютно не о чем. – В его голосе сквозиланевыразимая нежность. – Не могу сказать вам, как.., как глубоко я счастлив, чтовы с нами, дитя мое. Мне так много нужно вам рассказать о Джей.., обо всем, –поперхнувшись, поправился он. – Скоро наступит такой момент, когда я смогусделать это.

Виктория воспользовалась случаем, чтобы вновь настойчивопопросить герцога рассказать о его знакомстве с матерью, но Чарльз лишь покачалголовой и с торжественным видом сказал:

– Скоро я это сделаю, но еще рано.

День тянулся так долго, что казалось, никогда не кончится, аВиктория все ждала, когда появится Джейсон, и думала, как он поведет себя послеэтой ночи. Она пыталась представить возможные варианты их встречи. Может быть,он будет презирать ее за то, что она позволила ему поцеловать себя. Может,возненавидит себя за признание, что она ему нравится. А возможно, все это с егостороны было лишь шуткой.

Виктория была совершенно уверена, что его вчерашнееповедение явилось следствием выпитого алкоголя, но ей очень хотелось верить,что происшедшее предыдущей ночью приведет к более теплым отношениям. Запоследние недели лорд Филдинг стал ей далеко не безразличен; он ей нравился, иона восхищалась им. А кроме того, она… Кроме того.., нет, об этом лучше недумать.

С течением времени ее надежда стала таять, а напряжение всенарастало. Это состояние лишь усугублялось визитами двух дюжин гостей,приезжавших выведать правду о дуэли Джейсона. Нортроп сообщал всем и каждому,что миледи отсутствует, и Виктория продолжала ждать.

Наконец в час дня Джейсон сошел вниз, но лишь для того,чтобы направиться прямо в кабинет, где его ожидали лорд Коллингвуд и еще двоемужчин, приехавшие посовещаться по поводу капиталовложений.

В три часа Виктория прошла в библиотеку. Крайне раздосадованнаясобой, она устроилась там, пытаясь сосредоточиться на книге, не в состояниивести беседу с дядей Чарльзом, который сидел в сторонке у окна и просматривалжурнал.

К тому времени, когда Джейсон в конце концов появился вбиблиотеке, у нее были настолько расстроены нервы, что она чуть не подпрыгнула,увидев его.

– Что вы читаете? – скучным голосом поинтересовался он,остановившись перед ней и сунув руки в карманы обтягивающих желто-коричневыхбрюк.

– Кажется, Шелли, – после долгой неловкой паузы сказала она,совершенно забыв, какую книгу держит в руках.

– Виктория, – начал он, и она впервые заметила напряжение наего лице. Он поколебался, как будто подыскивал нужные слова, а затем произнес:

– Сделал ли я вчера ночью что-нибудь такое, за что должен извиниться?

У нее упало сердце: он ничего не помнил.

– Не припоминаю, – сказала она, пытаясь не выказатьразочарования.

На его лице мелькнула призрачная улыбка.

– Обычно тот, кто не может вспомнить, являет собой образецснисходительности.

– А-а! Нет-нет, ничего такого вы не сделали.

– Хорошо. В таком случае увидимся попозже, когда поедем втеатр… – И с лучезарной улыбкой многозначительно добавил:

– Тори. – А затем повернулся, чтобы уйти.

– Вы же сказали, что ничего не помните! – не в силахсдержаться, выпалила она.

Джейсон повернулся к ней с откровенно хищной усмешкой.

– Я помню все. Тори. Просто мне хотелось знать ваше мнение:сделал ли я что-нибудь такое, за что мне следовало бы извиниться?

У Виктории вырвалось:

– Вы самый несносный человек на свете!

– Верно, – признал он тоном нераскаявшегося грешника, – новсе равно я вам нравлюсь.

Ее щеки пылали, когда он выходил из библиотеки. Даже в самомдурном сне она не могла бы себе представить, что он бодрствовал, когда онасказала это. Девушка откинулась на спинку кресла и закрыла глаза в полнейшемсмятении. Так она сидела, не шевелясь, пока какое-то движение у окна ненапомнило ей о том, что она не одна. Виктория быстро открыла глаза и увиделагерцога с выражением радостного триумфа на лице.

– Молодчина, дитя мое, – нежно заметил он. – Я всегданадеялся, что потихоньку он вам начнет нравиться, и я вижу, что это так.

– Да, но я не понимаю его, дядя Чарльз. Ее признание,казалось, еще больше порадовало герцога.

– Если он вам нравится теперь, когда вы его не понимаете, тоэто чувство стократно возрастет, когда вы его начнете понимать, это я вамобещаю. – Он встал. – Полагаю, мне пора. Остаток дня я проведу со старымприятелем, у нас с ним свидание.

Когда вечером Виктория вошла в гостиную, Джейсон уже ожидалее. Его высокую фигуру ладно облегал костюм вишневого цвета, а вбелоснежно-белом шейном платке мерцал рубин. Когда он протянул руку за бокаломвина, стало видно, что его запонки украшены такими же рубинами.

– Вы забыли надеть повязку на руку! – сказала девушка.

– А вы не готовы для выхода в театр, – парировал он. – Апотом, после театра, мы едем на бал к Мортрамам.

– Мне вовсе не хочется ехать куда-либо. Я уже послалазаписку маркизу де Салю с просьбой извинить меня за то, что я не поужинаю с ниму Мортрамов.

– Это его подкосит под корень, – с довольным видомпредупредил Джейсон. – В особенности когда он узнает, что вместо него выпоужинали со мной.