— Так вы хотите, чтобы я был более традиционным в своих методах?

Йоханнес поморщился — на лице промелькнула досада от несбывшихся надежд, и он стал прежним напористым боссом.

— Разве? — Он намазал маслом очередную лепешку. — Пожалуй. Люди требуют ясности. Точные, разумные объяснения легче продать. А я — кто я такой? Торговец. И вот когда я попадаю в цейтнот, ты отправляешься на месяц в отпуск. Только учти: если ты задумал какую-нибудь глупость, наш договор действует еще по крайней мере год.

Я вспомнил предостережение Билла Андерсона: Йоханнесу не дает покоя мысль, что я от него уйду и открою собственную фирму. Неужели ему не ясно, что мне просто необходимо отдохнуть? Мимо с визгом шин пронеслась полицейская машина и повернула на Пиккадилли. Я не смог удержаться от мысли, что это снова угроза взрыва бомбы Ирландской республиканской армии.

— Оливер! — гнусавый голос южноафриканца вернул меня к нашему разговору.

— Йоханнес, обещаю, я никуда не сбегу.

— Отлично. Только учти: не позднее чем через две недели ты нужен нам в Египте. Это все, что я могу для тебя сделать. Хочешь, найду тебе хорошего психиатра, специализирующегося на тяжелых утратах? Ты хреново выглядишь. Две недели. Потом можешь не показываться — тебя уволят.

— Как-нибудь справлюсь сам, — ответил я. — После Изабеллы осталось много нерешенных дел, с которыми приходится разбираться. — Это было классическое английское преуменьшение, но пауза длилась немного дольше, чем я ожидал.

— Вот как? Ну хорошо. Только я надеюсь, что эти нерешенные дела не выведут из себя египетское правительство. Ты же знаешь, сколько усилий, времени и дипломатии, не говоря уже о деньгах, потребовалось, чтобы установить наши отношения. Попробуй только им повредить, и я тебя раздавлю.

Я нервно заерзал — пришла в голову мысль: уж не рассказал ли Йоханнесу Билл Андерсон, что я нелегально провез в Англию найденную древность? Сохраняя бесстрастное выражение лица, я как можно невиннее спросил:

— С какой стати мне заниматься чем-то подобным?

Поднялся, подхватил рюкзак и не подал боссу на прощание руки.

— Не беспокойся, я заплачу по счету. — Он потянулся за очередной лепешкой.

— Удачного полета, Йоханнес.

Выходя, я слышал, как он зычно приказывает официанту принести ему приличного чая.

Свернув на свою улицу, я увидел полицейскую машину и карету «скорой помощи». Не решаясь проехать мимо, я притормозил. У ворот стояла жена Раджа Айша и разговаривала с полицейским, который старательно записывал ее слова в блокнот. Самого Раджа я заметил в салоне «скорой помощи» — врач бинтовал ему руку. Я поспешно подъехал к дому.

Бледная заплаканная Айша подбежала ко мне, и я вышел из машины.

— Оливер, произошло ужасное событие. Воры и подонки разгромили твою квартиру. Мой Радж настоящий герой!

— Никакой я не герой! — крикнул из «скорой помощи» ее муж. — Просто вел себя как подобает гражданину. Оливер, то, что они устроили, это просто жуть!

— Что случилось?

Прежде чем Радж успел ответить, ко мне приблизился полицейский.

— Мистер Уарнок?

* * *

Дверь моей квартиры была приоткрыта, между створкой и рамой валялись несколько книг и футляр от фотоаппарата. Даже с лестницы мне стал ясен масштаб разгрома. Я задержался на пороге, не решаясь войти в оскверненное жилище.

— По нашим данным, вторжение произошло около часу дня, — сообщил полицейский. — Профессиональная работа, сэр. Никаких отпечатков пальцев, обыск производился эффективным, но довольно жестоким способом.

Детективу было лет под сорок, он вел себя холодно-профессионально, но его дружелюбный тон вызвал во мне вспышку раздражения. Мы переступили через разбитую фотографию. Из-за расколотого стекла на нас смотрела Изабелла в подвенечном платье.

— Сочувствую, сэр. — Детектив поднял снимок. — Ваша жена недавно умерла, ведь так?

— Несчастный случай — шесть недель назад утонула в Египте.

— Должно быть, вам очень тяжело. А теперь такое… Вы только недавно вернулись в Англию? Несколько дней назад?

— Больше недели. — Мой тон невольно изменился, словно я оправдывался.

Мы вошли в гостиную. Шторы были сорваны с окон, несколько подушек выпотрошены, обивка дивана порезана, и изнутри бесстыдно вылезала белая начинка. Книги сбросили с полок, старинные часы — единственную вещь, которую я унаследовал от деда, — повалили на бок и вырвали заднюю стенку. От вторжения в мою личную жизнь мне сделалось омерзительно. Возникло чувство, будто меня изнасиловали.

— Мы считаем, что злоумышленников было несколько. Больно уж дотошно они здесь поработали. Ваш сосед… — детектив заглянул в блокнот, — …мистер Радж Ахуджа попытался поймать человека, который скрывался, перелезая через забор позади дома. И за свой поступок получил довольно сильный удар по руке. По словам мистера Ахуджи, вор грозил ему небольшим пистолетом с глушителем. Мистер Ахуджа узнал оружие: он утверждает, что пистолет был таким же, как в фильме про Джеймса Бонда. — Детектив снисходительно улыбнулся. — Настораживает факт, что пистолет был с глушителем. Это наводит на мысль, что намерения злоумышленников не ограничивались грабежом. — Он посмотрел на меня в упор. — Странное дело, сэр: если они даже что-то и украли, то оставили много явно ценных вещей. Например, телескоп — чем плохо владеть телескопом? Или ваши золотые запонки на туалетном столике. Или телевизор. Они искали что-то конкретное. Не представляете, что это может быть?

Я невольно повел плечом, чтобы рюкзак с астрариумом соскользнул дальше на спину, и посмотрел одетому в штатское полицейскому прямо в глаза.

— Понятия не имею. У меня здесь даже сейфа нет.

— Ясно. Ваш сосед сообщил нам, что вы работаете в нефтяном бизнесе. Не могли ли злоумышленники охотиться за служебной информацией — чем-то, что имеет большое значение для вашей компании?

— Такие вещи: результаты разведки, отчеты, карты и прочее — хранятся на службе. Я уже сказал, что здесь нет ничего ценного, разве что для меня лично.

— Неприятная тема, сэр: не знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы навредить лично вам? — Детектив понизил голос, словно задал неприличный вопрос.

«Правильнее было бы спросить, кто не хочет мне навредить», — подумал про себя я. И еле сдержался, чтобы не потрогать висящий на плече рюкзак — очень хотелось убедиться, что астрариум по-прежнему там.

— Для этого нет никаких причин, — ответил я, не отводя взгляда.

— Тогда это просто загадка… — Детектив изучал выражение моего лица.

— Вот именно.

Он снова посмотрел на фотографию Изабеллы.

— Красивая женщина. Вы, наверное, сильно переживаете.