– А чего ты тогда к нам не заходишь?

Кешка пожал плечами:

– Да захожу. Каждый день в три часа. Просто у вас рано уроки заканчиваются. А приходить пораньше не получается. Дел слишком много. Ну, мне пора!

Глава семнадцатая

Троица второгодников во главе с бароном Штемпелем все воскресенья проводила на Смоленском лютеранском кладбище. К началу ноября им оставалось обследовать только небольшой участок, но грянули морозы, пошел снег, поиски пришлось прекратить.

– Жаль, что нам в конторе не дали метрических книг, – как-то пожаловался Штемпель Володе с Федей. – А прочесывать кладбище ряд за рядом долго. Очень долго. Но ничего. Как только сойдут сугробы, поедем туда снова.

В тот день по дороге домой Володя признался Феде:

– Не дает мне покоя фраза Зины про кладбище деревьев. Что она значит?

– Не бери в голову. Зинка – чокнутая.

– Сам же говорил, что многое из её предсказаний сбывается.

– Ерунда. Просто случайность. Но сам посуди, что ещё за кладбище деревьев?

– Ну, например, сгоревший лес. Или дровяной сарай.

– Если сарай, то никто никогда этот клад не найдет. Представляешь, сколько сараев в Петербурге?

– Представляю.

Разгадка, как водится, пришла случайно. Однажды вечером Федя зашел в комнату Евгения за какой-то книжкой и увидел у того на столе листок, снизу вверх исписанный комбинациями цифр, схожими с шифром на березах в медальоне. Схватив эту бумажку в руку, он помчался к Володе:

– Гляди, что я у Женьки на столе нашел.

– И что сие значит?

– Понятия не имею. А Женьки нет, он повел Зинку в театр.

– Делать ему больше нечего.

Уложить в тот вечер мальчишек вовремя Александре Ильиничне не удалось. Чтобы не заснуть до прихода Евгения, они поочередно бегали в ванную и обливали лицо холодной водой.

– Ну наконец-то, – услышав звонок, они наперегонки помчались открывать дверь.

– А вы почему не спите? – удивился Евгений.

Пропустив мимо ушей вопрос, Володя с Федей задали свой, сунув ему в руку заветный листок:

– А что сие значит?

– Это значит, что я вам сейчас уши надеру. Кто вам разрешил рыться в моих бумагах?

– Мы не рылись, – заверил Федя. – Она сверху лежала.

– Ты только скажи, что тут зашифровано? – взмолился Володя.

– Книги, которые я собираюсь заказать в Публичной библиотеке…

– Библиотека? Вот оно – кладбище деревьев! – сообразил Володя.

– А помнишь портрет Ивана Чванова? Он сидит вполоборота, а за его спиной картина, а на ней Гостиный Двор, – напомнил Федя.

– И что?

– Публичная библиотека как раз напротив Гостиного Двора. Анатолий Чванов счел, что подсказкой была церковь иконы Смоленской Божией Матери, нарисованная на портрете. Поэтому и собирался рыть могилы на Смоленском кладбище. А на картину с Гостиным Двором он не обратил внимания.

– Вы что, оба сошли с ума? – спросил Женя, сняв шинель.

– Неужели ты историю с медальонами не помнишь?

– Помню, конечно. Но причем тут библиотека?

– Бриллианты спрятаны в книгах. Вот их шифр.

– В книгах? – спросил Евгений, тряся сапогом, который не без труда стащил с ноги. – А ну пойдём ко мне в комнату.

Там он сунул каждому по увесистому тому:

– Ну а теперь скажите, где и как тут можно спрятать бриллианты?

Федя с Володей начали фантазировать:

– Их можно запихнуть в узкую трубочку из стекла…

– Нет, стекло нельзя, оно может разбиться.

– Тогда из железа и приклеить изнутри к корешку.

– А можно обложки сделать пухлыми, как подушки, и бриллианты спрятать там.

– А ещё можно склеить намертво все страницы, потом прорубить отверстие и заполнить его бриллиантами.

– Что за чушь вы несете? – снисходительно сказал Евгений, терпеливо выслушав их.

– Мы не знаем, как именно капитан Чванов спрятал в книги бриллианты, – был вынужден признать Володя.

– Но знаем шифр книг, в которых они спрятаны, – сказал Федя. – Надо пойти в библиотеку, взять их и осмотреть.

– Хорошо, я завтра так и сделаю, – пообещал Женя, лишь бы отвязаться от мальчишек.

– Нет! Мы пойдем с тобой.

* * *

Гимназистов младших классов в Публичку не записывали, но Евгений, которого там хорошо знали, упросил директора пропустить брата и его друга, которые якобы мечтали побывать в этих священных для каждого образованного человека стенах.

– Заодно я узнал от директора, что существующая система расстановки и шифрования книг была введена как раз в начале пятидесятых годов нашего века, – сообщил мальчикам Евгений.

– То есть капитан Чванов её застал, – сообразил Федя.

– Знаете, что означают эти числа, 18.28.5.4? – спросил Женя.

Ребята помотали головой.

– Восемнадцать – это зал, двадцать восемь – стеллаж, пять – номер полки, четыре – порядковый номер книги. Такая система называется «крепостной», потому что каждая книга, как некогда крестьяне, приписана к своему месту.

Они остановились у громадного, чуть ли не в полсотни шагов в длину шкафа, заполненного длинными узкими ящиками.

– Каталог, – пояснил мальчишкам Евгений и, довольно быстро найдя нужный ящик, вытащил оттуда две карточки. – Вот они, искомые нами книги. Одна называется «История града Константинополя с начала построения его до нынешних времен», вторая «Оценка лекарствам». Обе старинные, напечатаны в восемнадцатом веке.

Записав на маленьких листочках, которые назывались требования, эти названия и указав шифр, Евгений пошел к дежурному библиотекарю:

– Guten Tag, Herr Theodore[38], – поприветствовал он его по-немецки.

– Добрый ден, Евгений, – ответил тот по-русски и указал на Федю с Володей. – Эти мальчики с вами?

– Ja, ja. Das ist mein Bruder Vladimir und das ist sein Freund Fedor[39].

Библиотекарь Тыхлер потрепал Липова по плечу:

– Mein Namensvetter. Как это по-русски?

– Тезка, – подсказал Евгений.

Библиотекарь, надев очки с очень толстыми стеклами, заглянул в требования и почему-то нахмурился:

– Надо пойти искать.

Пришел он минут через десять с пустыми руками:

– Ничего нет.

– Как это? – удивился Евгений.

– Их оба украли. К нам ходить много воров. Очен много. Прошу простить, – раскланялся с Тарусовым герр Теодор и направился к вошедшему в читальный зал молодому человеку. – Вы опять опоздать.

– Конка с рельсов сошла, – попытался объясниться он.

– Я буду писать залоба.

И Тыхлер вышел из читального зала.

Молодой человек подошел к Евгению и протянул ему руку.

– Что, Петюня, опять проспал? – спросил тот.

– Потому что лег в восемь утра, перевод надо было доделать. Жалованье-то у меня грошовое, не то что у этой баварской сосиски.

– Так Тыхлер – доктор богословия, европейская величина, приглашен с высочайшего разрешения, – напомнил Петюне Женя Тарусов.

– Гад он, а не доктор богословия. Вот скажи, ну что ему лишних полчаса трудно здесь посидеть? Ни жены, ни детей, жалованье как у министра. А он на меня