Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдмонд знал, что Томас ему не откажет, поэтому это был самый верный, а главное, надежный способ вытащить его из глубокой депрессии.
Через пять минут загудели моторы их автомобилей, ноги мужчин надавили на газ, и машины тронулись с места по направлению к гоночной трассе. Они начали набирать скорость, точно превышая лимит. Выезжая на трассу, Уилсон пошел на обгон, опережая машину приятеля, но Кимер решил не уступать ему, поэтому тут же добавил газу. Да, началась настоящая гонка!
Под громкую музыку они обгоняли друг друга, изредка высовываясь из окна и крича что-то вслед отстающей машине! Уилсону определенно нравилось это, им тут же овладела эйфория, а боль и переживания ушли на второй план.
— Ну что, чувак, как оно? — спрашивал Эдмонд, высовываясь в люк через крышу.
У него была черная Chevrolet Camaro пятого поколения, с большим открывающимся сверху люком, хорошим кондиционером внутри, что неплохо в жару, заднеприводного типа, мощностью 323 лошадиных силы. Корпус был прочный и отзывы о машине тоже, так что Кимер не пожалел денег на дорогостоящий автомобиль. Тем более владельцу крупной фирмы Лос-Анджелеса нельзя было рассекать на каком-то простом автомобиле, а то слухи и сплетни тут быстро распространялись. По сравнению с этой красоткой джип Томаса был нипочем. Эд советовал другу купить новую машину, но у Уилсона с этим джипом слишком много воспоминаний, поэтому он не хотел от него избавляться.
— Отлично! Ехуу!!! — выкрикивал Уилсон, высовываясь из окна и хватаясь одной рукой за крышу.
Быстрые потоки воздуха, рассекаемые автомобилями на большой скорости, били мужчинам прямо в лицо, от чего они выкрикивали еще больше. По большей части это было от кайфа, который они получали при езде на высокой скорости.
Все проблемы и переживания Томаса рассеялись в эти минуты, а память забилась приятными воспоминаниями. Все-таки он любил Эдмонда за то, что тот всегда оказывался рядом с ним в тяжелые минуты его жизни и всегда знал, как вытащить его из депрессии. Он был предан ему, как никто другой. И это качество Томас очень ценил в нем.
Они остановились в каком-то пригородном кафе, на вид очень приличным. Хорошо было то, что они работают и до полуночи, можно хотя бы забежать в любое время и перекусить. Приятели покинули свои автомобили, поставленные на обочине, так как парковка была мала и уже умные люди поставили туда свои машины.
Смеясь и что-то обсуждая, они зашли в кафе, в котором, на удивление, было только одно свободное место. Заняв его, Томас поднял руку вверх, щелкнув пальцем, чтобы подозвать официанта и сделать заказ, а Эдмонд принялся рассматривать помещение.
Зал был довольно-таки большой. В нем вмещалось около двадцати столиков с четырьмя стульями вокруг, вырезанными из красивого светлого дерева. Столы были покрыты бежевой скатертью, сделанною из хорошего материала. Над каждым столиком висела красивая лампа китайского типа, что придавало больше стиля, да и освещения кафе. Стены были покрыты светлыми панелями с мудреным узором, который, кстати, неплохо смотрелся. По углам стояли небольшие вазоны с декоративными высокими цветами, что придавало больше уюта. С такой обстановкой кафе посетит каждый, ведь она чем-то напоминала домашнюю.
В холодные зимние вечера здесь было бы приятно находиться. На одной из стен, которая ближе к барной стойке, висели огромные часы, так что здесь даже можно было следить за временем. За стойкой стоял бармен, вытиравший вымытые стаканы, а за ее пределами стояли высокие, обитые белой кожей, стулья, на которых сидели два уставших мужчины, ждущих напитка покрепче.
Вскоре к ним подошла официантка, принёсшая меню для заказа, но они отказались от него, сказав, что им просто бы выпить по чашечке горячего кофе. Девушка записала номер столика и заказ себе в блокнот и, засунув ручку в карман, махнула головой, сообщая, что поняла просьбу и что через пару минут все будет готово.
— Эх, ну как тебе? Соскучился по гонкам то? — спросил Кимер, широко улыбаясь.
— Да, чувак, спасибо. Это было нереально круто, я как будто омолодился, — отшучивался брюнет.
— Ой, да ты и так молодо выглядишь. На тебя студентки каждый день западают, — Эдмонд сначала было засмеялся, но потом смолк, так как получил недовольный взгляд со стороны друга.
Через пять минут им принесли заказ, и они начали пить горячий кофе.
— А лихо я тебя сделал, да? — самодовольно улыбнулся Эдмонд.
— Ну, знаешь, была бы у моего джипа такая мощность, столько же лошадиных сил, я бы сделал тебя в два счета, — самоутверждался Уилсон, попивая кофе.
— Ага, да. Ты так говоришь каждый раз, — делая последний глоток, Кимер посмеялся, чуть не выплеснув кофе на стол.
— Ну согласись, что пару раз за сегодня я сделал тебя на своем джипе, — напоминая о том случае на одной из трасс, говорил Уилсон.
— Было дело. Я тогда сильно офигел, чувак, но потом моя ласточка оставила тебя позади, — все еще ликуя победу, говорил Эдмонд.
— В следующий раз победа будет точно на моей стороне, — Томас поставил пустую чашку на блюдечко, рядом положил 20 долларов, оставляя большие чаевые миленькой официантке.
— Это мы еще посмотрим, — злобно сказал Кимер и сделал то же самое, что и друг.
Затем они вышли из кафе, все еще обсуждая сегодняшнюю гонку, от которой осталось кучу эмоций и впечатлений. Томас спорил с другом, потому что считал, что они были не в равных условиях, на это Эдмонд лишь усмехался, говоря, что давно советовал приобрести новую машину, тем более что Уилсон может себе это позволить.
Так они дошли до автомобилей, стоящих на обочине. Затем, что-то сказав друг другу, сели за руль. Заведя машину, они направились в сторону Лос-Анджелеса, все также соревнуясь.
Но на этот раз победа оказалась на стороне Уилсона, как ни странно. То ли Кимер специально ему поддался, якобы они не в равных условиях, то ли его супермашина выдохлась, то ли сам водитель подошел к этому не с энтузиазмом. Хотя было все равно. Главное, что Томас выиграл, и, когда они подъехали к его дому, начал ликовать по случаю победы, бросаясь шуточными словами в сторону друга.
Кимер все принимал это, смеясь вместе с ним. Ведь ему сейчас неважно было, что он проиграл. На первом месте у него стояло поднятие настроение. И, по-моему, он безупречно справился с этим. В глазах Томаса не было больше печали, даже поблескивали искорки задора.
На следующее утро Томас
