теперь будешь делать, зная, что та незнакомка — это я? — тихо, надеясь, что он не услышит, спросила она.

Но он все прекрасно слышал, но молчал, не зная, что ей ответить. Он и сам не знал, что ему сейчас делать: поддаться соблазну и быть всегда рядом с ней или же поступить как-то по-иному. Он любил ее по-настоящему. Так, как полагается мужчине. Он не хотел сломать ее, как когда-то сделал, думая, что это все ради нее. Но кого он пытался обмануть тогда? Себя?

Тогда он поступил как настоящий эгоист. Он знал. Он все прекрасно знал. Он понимал, что этими словами причинит ей боль, хотя он и пытался ее защитить. Тогда он, как ему сейчас казалось, делал все в угоду себе, думая только о своих чувствах. Но теперь, стоя рядом с ней и держа ее за руку, он не хотел ее отпускать, не желал снова причинить ей боль.

Он крепко-крепко прижал ее к себе, вдыхая аромат ванили, исходящий от ее тела. Эбби обняла Томаса за спину, прижимаясь к нему всем своим телом, зарываясь ему в плечо, вдыхая его новый одеколон, которым он прежде не пользовался. Она улыбнулась, понимая, что он от нее не уйдет. И Томас не мог этого не заметить.

— Эбби, я не хочу тебя отпускать, — сказал Уилсон, не разрывая объятий.

Миллер ничего не отвечала. Она просто была счастлива, что он сказал ей эти слова. Так долго она ждала этого момента. Она не жалела, что не сделала этого раньше, ведь скажи она ему в академии, такого бы не было. Как говорят, надо оказаться в нужное время в нужном месте.

Томас отодвинулся от Эбби и, взяв ее за руку, повел на самый край пирса. Они присели и свесили ноги, которые не доходили до океанской воды. Томас обнял ее за плечи, крепко прижимая к себе, чтобы она не замерзла. Эбби легла ему на плечо, устраиваясь поудобней. Она приобняла его со спины, чувствуя, как каждая мышца его тела содрогается при одном ее прикосновении.

Они смотрели на звездное небо, как в тот вечер у джипа. Только сейчас он не отвергнет ее. Он будет крепко прижиматься к ней, чтобы почувствовать тепло девического тела, он отгонит все плохие мысли и будет просто наслаждаться моментом, как это делает она.

Они смотрели на миллионы звезд, которые сегодня светили ярко-ярко ради них. Томас показывал Эбби большую медведицу, которая расположилась на половине неба, а та лишь улыбалась смышлености своего парня.

Черт, ей так непривычно было осознавать это. Теперь она не одна в этом мире. Она, наверное, только сейчас поняла значение слова «любовь», о которой так красиво писали в книжках.

Наверное, у каждого свое толкование этого слова. Для Эбби любовь — это когда ты находишься рядом со своим любимым человеком, понимаешь, что наконец-то обрела покой и свой дом, в котором тебя будут обожать до потери пульса.

Миллер смотрела на Томаса, который что-то рассказывал. У него был такой милый вид, что его хотелось прижать крепче к себе, но вместо этого она просто рассмеялась.

— Что? — повернув голову, спросил недовольный Томас.

— Просто ты такой милый сейчас. У тебя такие глаза, а сам взгляд… А, еще ты очень умный, — сделала комплимент Миллер. — Я в школе просто терпеть не могла астрономию, но сейчас понимаю, если бы ее вел ты, то я бы ее слушала с превеликим интересом.

Она снова засмеялась, а потом уткнулась ему в плечо, а он в свою очередь обвил ее талию руками и зарылся носом в ее рыжие волосы, вдыхая аромат клубники, смешанный с ванилью. Он, по правде сказать, засмущался после ее слов, и легкий румянец появился на его щеках.

— Знаешь, я с тобой сойду с ума. Вернее, ты меня сведешь, — сказал Томас после долгого молчания. — Ты словно Маргарита из романа Булгакова. Такая живая, взбалмошная…

Эбби лишь засмеялась, не отпуская Уилсона, все еще не веря, что это происходит с ней. Может, это какой-нибудь сон и завтра наутро она проснется и все будет в серых тонах? Это правда было похоже на некую сказку, какую она читала в детстве. Но, ущипнув себя за ногу, она поняла, что это все происходит с ней наяву. Эбби Миллер наконец-то счастлива!

Девушка подняла голову и столкнулась со взглядом мужчины, который уже несколько минут смотрел на нее и восхищался ее красотой. От такого внимания на ее щеках появился алый румянец, на что Томас улыбнулся.

— Эбби, ты такая красивая, особенно когда смущаешься, — сказал он, глядя прямо в глаза, которые она пыталась отвести в сторону, но он все равно находил их.

Уилсон смотрел не только в ее глаза. Его взгляд опускался на пухлые губы девушки, которые были слегка приоткрыты и которые ему так хотелось поцеловать.

— Эбби, можно тебя поцеловать? — словно мальчишка в школе, спрашивал разрешения он.

Миллер, смущенно глядя на океанскую гладь и что-то выводя своим хрупким пальчиком на поверхности, ответила:

— Для этого не обязательно спрашивать разрешения, Томас.

Он сначала улыбнулся, а потом, приближаясь к ней, аккуратно взял за подбородок и притянул к себе. Он смотрел в ее глаза, потом на приоткрытые уста. Затем, прикрыв веки, прикоснулся к пухлым губам. Его губы сошлись с губами Эбби, изгиб в изгиб, будто частицы головоломки. Это было до чертиков приятное ощущение, разливавшееся по их телам.

Глава 40

Звук от колес отдавался эхом в машине. Намокшая под каплями дождя резина стиралась на дороге, и неприятный запах проникал в салон, въедаясь в ноздри. Томас немного сбавил скорость, чтобы избежать аварии, ведь на мокрой дороге такое очень часто случается. Мужчина не отводил взгляд с проезжей части, ловко крутил баранку, в то время как Эбби сидела рядом с ним и с улыбкой на лице наблюдала за этим.

Они покинули пирс около часа назад, и это было хорошей идеей, ведь сделай они это позже, точно бы попали под ливень. Миллер облокотилась на боковую дверцу, смотря в окно, за которым видно, как люди, не успевшие попасть домой, с паникой прятались в магазинах или же на остановках. Вся эта суета только забавляла ее, поэтому она широко улыбалась и даже посмеивалась.

Ее смех был настолько звонок, что это не мог не заметить Уилсон.

— Да ты коварна, Эбби, — он повернул голову немного в бок, но тем не менее следил за дорогой. — Что они тебе сделали, что ты так смеешься