домочадцев и незамедлительно отправился в Рим. И там, впервые за многие годы, он смог обнять различных членов семьи, включая свою мать, Луи и Каролину. Все они были рады приветствовать его возвращение в семейный круг. Он располагал большим состоянием, чем любой из них, исключая Жозефа, и вскоре после приезда посвятил часть своей неуемной энергии выплавке железа. Именно этот его интерес оказался способен сократить разрыв между двумя братьями, так как Эльба была богата залежами железной руды, и Люсьен писал новому властелину этого острова о поставках руды для использования в его печах. Обмен деловыми письмами заложил основу для примирения, и прежняя ссора, погребенная под тяжестью катастроф, которые обрушились на семью, была предана забвению. С тех пор только Луи, как прообраз семейного повстанца, оставался на определенной дистанции от Наполеона.

Элиза в очередной раз вынашивала новую обиду по отношению к своей сестре Каролине. Когда Мюрат заявил о своем переходе к союзникам, его войска вступили во владения его свояченицы, и Элиза была вынуждена искать убежища в Болонье, где была захвачена австрийцами. Присутствие мадам матушки, поддержанной извечным приспешником семьи дядюшкой Фешем, привело всех к примирению на время нелегкого периода, который последовал за отречением, и личные ссоры были забыты при столь значительном ухудшении семейной судьбы. Впрочем, вопреки общей амнистии Элиза с трудом восприняла выживание Каролины как королевы ввиду своих собственных утрат в титуле и доходах.

В октябре, когда Европа начала успокаиваться и великие державы были заняты разматыванием клубка, в котором запутались европейские дела после первых триумфов французов в Италии, приблизительно за двадцать лет до этого, Полина сдержала свое обещание разделить ссылку с Наполеоном и присоединилась к своему брату и мадам матушке на Эльбе. У нее, вероятно, было меньше оснований благодарить его, чем у любого из ее братьев и сестер, но у Полины было самое горячее сердце в семье, и она искренне жалела Наполеона. Ее прибытие на Эльбу стало сенсацией, и вскоре маленький остров был окутан вихрем балов и карнавалов, которые приводили в ярость простых островитян, уже разоренных реформами нового правителя. Наполеон был в восторге от компании своей сестры, и на основании перехваченного с Эльбы письма клеветники доказывали, будто между братом и сестрой существовала кровосмесительная связь. Полина, как отмечалось, ссылалась на усталость от жизни на острове и жаловалась на нехватку любовников, заявляя: «С тех пор как я пребываю здесь, у меня был только этот испорченный старый мужчина». Группировка Бурбонов всячески раздувала это замечание, но те, кто принимал его за чистую монету, были, вероятно, не знакомы с редким чувством юмора Полины. Во всяком случае, эти слова дошли до нас через Мунье, бывшего секретаря, который заполучил их от Бужно, агента полиции. Из-за таких сомнительных источников подобная клевета отвергалась большинством историков.

Бурбоны славились своей глупостью еще до Революции, но по возвращении во Францию их бестактность и высокомерие превзошли все ожидания. За двадцать с лишним лет их отсутствия страна взрастила поколение героев, многие из которых были еще живы. По условиям перемирия во Францию вернулись триста тысяч военнопленных, среди них были и ветераны, внесшие свой вклад в триумфы Аустерлица, Йены и Ваграма. И эти люди, которые имели почет и уважение империи, теперь превратились в изгоев, радующихся тому, что им удавалось освободиться от надзора полиции и заработать на кусок хлеба. Маршалы империи, чьи имена стали легендарными еще при их жизни, подвергались оскорблениям со стороны эмигрантов и вынуждены были терпеть унижения и видеть слезы своих жен из-за презрения аристократов, отсидевшихся за границей во времена Террора. Обескураженные и рассерженные рядовые армии вскоре разочаровались в законности власти и собирались в кафе, чтобы поговорить о великих днях, вспомнить русскую кампанию, катастрофы в Испании и Германии. И все это время человек на Эльбе и сотни его агентов, разбросанных по Франции и Италии, наблюдали и прислушивались, ожидая шанса для превращения народного недовольства в восстание против королевской семьи, восстановленной на троне при помощи иностранных штыков. От Люсьена в Италии пришло известие, что итальянцы на севере относятся недоброжелательно к восстановленным Габсбургам, а Мюрат, опасаясь, что его договор с Австрией не будет утвержден, задавался вопросом, что ему и Каролине предстоит делать, если в один прекрасный день Франция пригласит Наполеона обратно в Париж. Жозеф, спокойно проживавший в Швейцарии, подтверждал такие сообщения, а Жером в Триесте продолжал пользоваться услугами трех камергеров, несмотря на то что остался почти без средств. Луи жил по-прежнему, бормоча угрозы в адрес женщины, лишившей его детей.

Каролина и Мюрат делали все возможное, чтобы вновь обрести доверие бонапартистов, в который раз объясняя, что они были вынуждены присоединиться к врагам Франции. Полина, которую никогда не интересовала политическая жизнь, развлекала Эльбу своим умом и салонной грацией. В Вене державы-победительницы спорили и пререкались, будто не сознавая, что они восстанавливали старые порядки на вершине действующего вулкана. Затем к испугу парламентариев, восторгу ветеранов и удовольствию всех незаинтересованных это случилось. В ночь на 26 февраля несколько сот человек, вся армия Эльбы, были тайно погружены на небольшие суда, и к 1 марта, менее чем через одиннадцать месяцев после своего выдворения из Франции, Наполеон высадился близ Канн и начал продвижение к Парижу. Полина все же оказалась вовлеченной в политику. В ту ночь, когда Наполеон и его гвардия выскользнули с острова, она дала великолепный бал, который ввел в заблуждение каждого вражеского агента на острове.

Никогда еще не было более дерзкой авантюры. Даже нападение на Египет или переход через Альпы не сравнимы с ней, азартной игрой, в которой ставки означали все или ничего. Возможно, лучшая иллюстрация продвижения Наполеона на север может быть обнаружена во французской газете, которая суммировала реакцию французской прессы. Вот календарь событий, как он публиковался в то время.

25 февраля: Искоренитель подписал наступательный и оборонительный договор, но неизвестно с кем.

26 февраля: Корсиканец покинул остров Эльба.

1 марта: Бонапарт высадился в Канне с одиннадцатью сотнями человек.

7 марта: Генерал Бонапарт занял Гренобль.

10 марта: Наполеон вступил в Лион.

19 марта: Император сегодня достиг Фонтенбло.

19 марта: Его императорское величество завтра ожидается в Тюильри.

Повсеместно разные люди окружали его, но немногие делали это столь быстро и безоговорочно, как его семья, это сборище бывших королей и имперских принцесс, которые во время его отсутствия уже начали скатываться в безвестность.

Жозеф, Люсьен, Каролина и Мюрат, несомненно, сознавали намерение Наполеона при первой же возможности выступить с претензией