Драться с ним не было желания, но хотелось попробовать мечи-полумесяцы в деле.

— А вас не смущает, что моё оружие боевое? — Сарэтис покрутила полумесяцем. — Вы можете пораниться.

— Этого не случится. — В глазах блеснула сталь.

— Так, голубки. — Подошла Кариона, отмотала кусок кожи со своего меча и бросила Айе.

Сарэтис неловко поймала кожаную ленту, внимательно посмотрела на девушку. Тёмные глаза Карионы с полуострова Нэвэй смеялись и кололи укоризной одновременно.

— Замотай хотя бы остриё, — сказала она. — Я всегда заматываю в тренировочных боях.

Айе не понравилось, что Кариона вмешалась так бестактно, но большее раздражение вызвало то, что нэвэйка права. Жёсткая кожа обернулась вокруг длинного острия и скрыла его смертоносный кончик. Сарэтис удобнее взяла полумесяц в левую руку.

— У тебя коровьи рога? — засмеялся Крун.

Айя ощутила на себе десятки взглядов.

— Что это? — спросил Траан, брат Карионы.

— Мечи-полумесяцы, — ответила Айя, отводя взгляд. — Родовое оружие.

Врать было неприятно, мерещилось, что сейчас кто-то уличит во лжи. Но и открывать правду слишком опасно.

— Ну что стоите? Начинайте, — выкрикнул Крун.

Полумесяц в руке потяжелел, Айя опустила взгляд на деревянный клинок Осдара, соображая, как работать с таким коротким оружием против меча. Как парировать удар понятно — принять местом, где пересекаются лезвия. А как нападать?

Осдар замахнулся медленно сверху вниз, Сарэтис отскочила в сторону. Выставлять полумесяц для защиты казалось опасным. Стоило изменить наклон, меч мог соскочить на пальцы.

— Даже не знаю за кого болеть, за Тихоню или за Позолоченную? — врезался в уши голос Траана.

Сарэтис приняла боевую стойку. Нужно было попробовать поставить блок. Не испугаться. Она подняла повыше полумесяц. Солнце ослепительно вспыхнуло на незамотанной части клинка, подчёркивая гладкость стали. Айя чувствовала прикованные взоры. Казалось, все кандидаты остановились и оценивающе разглядывали её.

Она сделала быстрый выпад. Осдар успел отшагнуть. Ветер взъерошил его чёрные волосы, коснулся прохладой лица Сарэтис.

Все смотрят, нельзя проиграть.

Осдар атаковал, Айя превозмогла страх и вывела руку перед собой, чтобы отвести клинок в сторону. Обмотанная кожей сталь брякнула от столкновения с деревом. Сарэтис провернула полумесяц так, что меч вылетел из рук Осдара. Резко выступила вперёд и приложила дугу клинка к горлу юноши. Он недоумённо хлопнул длинными ресницами и поднял руки.

Победила. Айя чувствовала, что пренебрежение во взглядах кандидатов таяло.

— С этим оружием ты даже немного похожа на воина, — задорно сказала Кариона.

Победила. С невероятным мечом-полумесяцем, подарком Великой Тхаймоны. Сарэтис стояла и смотрела на руку, в которой держала самую изысканную смерть. На миг представилась мечта: что она через десять лет стоит на этом месте и показывает ученикам, как управляться полумесяцами.

— Поздравляю с победой! — сказал Осдар и бросил взгляд на клинок Айи. — Отличное оружие! Оно было создано Жрецами Лун, как символ окончания Свартова времени.

Сарэтис почувствовала раздражение.

— Что? — Недоумение наполняло её голос. — Какие ещё Жрецы Лун?

— Ты не знала, — улыбнулся Осдар. — Что в эпоху Свободной Земли Жрецы Лун заклинали небо, чтобы разогнать ночную тьму?

— Это какие-то выдумки? — нахмурилась Айя. — Никогда о таком не слышала. К тому же это — магия! Магия всегда была под запретом!

Осдар сконфуженно на неё посмотрел и не ответил.

— У вас у пастухов, наверное, много времени придумывать всякие истории, — сказала Айя. — Понимаю, что вы хотите произвести на меня впечатление, но…

Короткий смешок слетел с губ Осдара.

— Где вы — аристократка, и где я — пастух, — негромко произнёс он, поднимая с земли деревянный меч.

— Пард Сэмтис ~

В дом Панэха через окно вливались искристые солнечные лучи. Они обтекали бесчувственное тело младшего омпата, лежащее на кровати, врезались в большой шкаф, в котором хранились свитки. Воздух наводняла приторно-сладкая взвесь ванили.

Дым-трава. Пард почувствовал этот запах, ещё когда стоял на ветке своего древа, ожидая пока Айя выберется из тоннеля.

— Что с ним произошло? — Подошедший к койке Хаск Хэнадор скривил челюсти, будто пережёвывал что-то неприятное.

— Сам толком не понимаю. — Пард испытывал желание проворчать про дым-траву, но увидев скорбный взгляд старого лиса, выдохнул. — Он пытался спрыгнуть с обрыва. Мне пришлось его остановить. Он сильно приложился головой.

— Спасибо, что спас его, — тихо сказал Хаск.

Между Пардом и Хаском всегда было лёгкое холодное пренебрежение, как между стариком, цепляющимся за устаревшие догмы, и юнцом, который лучше подготовлен к новому миру. По крайней мере, Пард так считал.

Хаск родился и вырос во времена самого длинного перемирия с Вируаном. Всегда Хэнадор опирался на то, что любая война — это чьи-то глупые амбиции, которые ведут к краху. Всячески нужно избегать войны. Вот была его догма.

Пард был с ним согласен. Пока вируанцы не разорили Артэравэй, и не убили его семью. Тогда он укрепился в мысли, что война необходима, чтобы отстоять своё право на существование, а Хаск стал казаться мелочным трусом, живущим прошлым.

Сейчас неприязнь исчезла. Сэмтис видел не брюзжащего старика, а омпата, который едва не потерял ученика.

— Зачем Панэх мог…? — вкрадчиво спросил Пард.

— Возможно, из-за чувства вины. — Хаск пожал плечами.

— Не знаешь, зачем Панэх ночью ходил в Алтарную? — спросил Сэмтис. — Караульные у двери сказали, что он был там.

— Не знаю… Смотрел на Реликвию? Взывал к Тхаймоне? — Хаск сделал паузу, задумавшись. — Чистил трофейные мечи?

— Наверное, — согласился Пард, потому что сам временами заходил в Алтарную, чтобы полюбоваться трофейным оружием. — А что мы будем делать с Айей Сарэтис? Она нарушила правила.

— Прямо сейчас мы не можем изгнать её. Это будет оскорблением для саора Эллора Батиса, — хрипло сказал Хаск. — Можно посадить Сарэтис на пару дней в молитвенную комнату. Под охрану.

— А может в позорную яму дня на три? Она нарушила режим, прошла на запретную территорию.

— Давай один день ямы, — сказал Хаск. — Но пусть кто-то из старших учеников обязательно за ней наблюдает. С этой кандидаткой одни проблемы.

— Два дня. Мы должны следить за дисциплиной. Если наказание будет слишком мягким, другие кандидаты тоже наплюют на запреты.

— Согласен.

Дверь открылась, в комнату вошёл Вайлум. Почтенный старец нёс в руке мёртвую тушку. Лицо его было такое, словно вируанцы взяли Саанэп.

— Вы знаете, что это за птица? — спросил он.

Золотисто-жёлтое оперение брюшка, чёрные крылья и чёрный хвост.

— Это же твоя иволга? — настороженно задал вопрос Хаск.

— Мёртвая, — печально проронил Вайлум. — Не знаю, как она оказалась в Тотемном саду. Как выбралась из клетки в моей хижине.

Лекарь подошёл к изголовью кровати Панэха, взглянул на царапины на его лице, потом снова посмотрел на жёлтогрудую птицу, бережно положил её на тумбу рядом с