не проявлял. Пропускал всё и всех. Расспросы ничего не дали. Поиски в библиотеке не увенчались успехом. В конце концов, Имард решил, что это просто Свет Дэйи дружелюбным щенком приветствовал каждого входящего в Риар Дайядор.

Щенок вырос и оскалил клыки на хозяина.

Словно сотня иголок разом воткнулось в Имарда, пригвоздила к земле. Не шагнуть, не вздохнуть. Не вырваться. Кровь вскипала в жилах. Сияние слепило. Неистовый визг пронзил уши. Рот наполнился кровью. Смерть сдавила горло каменной хваткой.

Удар сердца такой силы, словно оно хотело разорвать грудину. Ещё один.

Что-то потянуло назад. Имард почувствовал падение и последовавшее за ним облегчение.

— Омпат Имард? — услышал он сквозь стихающий визг. — Омпат Имард, что с вами?

Глаза стали различать краски. Имард узнал в склонившемся над ним светловолосом мужчине тэпата Тала.

Имард поднял руку, желая убедиться, что она слушается, пошевелил пальцами. Отзвуки боли стихали. Собрался с силами, сел, выплюнул скопившуюся во рту кровь.

— Спасибо, Тал. — Голос скрежетал, как ржавая цепь.

— Воды? — тэпат протянул флягу.

Имард приложился к горлышку, выхлебал всю воду. Стало намного легче. Вокруг собирались зеваки. Они свободно, ничего не замечая, пересекали то место, где пролегал барьер, и где не смог пройти Имард.

— Омпат Имард, позвать лекаря?

— Не надо. Мне уже лучше. И не называй меня омпатом, Тал. Я не смог им для тебя стать.

Девять лет назад Тал был кандидатом Имарда вместе с Рэдой. В отличии от племянницы, он прошёл все Испытания. Нэта взяла его под своё крыло, когда Имард ушёл из клана. Он был благодарен за это, но до сих пор чувствовал укол вины, во время таких вот случайных встреч с несостоявшимся учеником.

— Помоги встать. — Опершись о руку Тала, Имард поднялся. Почва под ногами была твёрдой и вроде не собиралась вздыбливаться, чтобы опрокинуть обратно.

За спиной Тала мирно щипали траву две лошади. Тэпату как-то удалось усмирить коня Имарда и привести к воротам клана.

— Как тебя получилось поймать моего коня? — спросил Имард. — Думал уже его не увижу.

— Он вроде довольно спокойный, — ответил Тал, оглядываясь на лошадей, которые уничтожали зелень прямо на линии барьера.

«Если проскакать во всю прыть, может, барьер не успеет подействовать? — промелькнула мысль, — Или убьёт ещё быстрее».

Рисковать не хотелось.

Не привязанные лошади быстро нашли травку повкуснее по ту сторону барьера, поднялись почти к воротам.

— Расходитесь, вам тут не театр! — прикрикнул Тал на зевак и вступил на кусок земли, где пролегала невидимая простому глазу пелена. Прошёл насквозь, подзывая лошадей.

«Может, барьер не причём?» — закралась мысль у Имарда. Но соваться в него по прежнему не было никакого желания.

Сомкнул веки, сделал медленный вдох, ещё более медленный выдох, успокаивая эмоции, останавливая поток сознания, призывая Свет Дэйи. Тело наполнялось теплом. Напряжение уходило. Отзвуки боли гасли в потоках силы. Темнота под веками подёрнулась искрами.

Имард открыл глаза. Перед ним предстал мир, наполненный потоками жизненной силы. В шаге от него перламутровой пеленой сиял барьер.

Осторожно вытянул руку. Окунул пальцы в переливчатое сияние. Ничего не происходило. Сделал маленький шаг вперёд. Рука погрузилась по локоть. Тонкие завихрения струились вдоль кожи, проскальзывали внутрь, словно пробовали на вкус. Всё ещё ничего.

Шаг. Завихрения подёрнулись алым, длинными иглами вонзились в руку. От ошеломляющей боли Имард потерял концентрацию, отшатнулся назад.

Зеваки недоумённо перешёптывались, глядя на охотника. Они не могли видеть или чувствовать барьер и не понимали трудностей, что возникли у «странного омпата».

— Тал, позови кого-нибудь из омпатов! — крикнул Имард, растирая онемевшую руку. Тэпат как раз поймал свою лошадь.

«Наверно, это кто-то из омпатов, тэпатов или учеников сделали что-то с этим барьером», — подумал охотник. Если он мог его видеть, то кто-то мог его изменить.

— Я быстро. — Тал вскочил на лошадь и помчался к воротам.

Свет Дэйи унял боль и тревоги. На этот раз Имард сосредоточился на потоках струящихся рядом с барьером. Некоторые тонкими струнами пронизывали перламутровую пелену. Опустив взгляд, охотник увидел изумрудную нить, что шла от сердца к его тотемному древу. Сможет ли эта нить провести сквозь барьер? Попробовать стоило.

Имард протянул руку вдоль изумрудной нити, возвал к связи с тотемным древом. Почувствовал шершавую кору под пальцами, запах листвы, услышал их шелест. Представил, как наполняет связь силой, сливается с изумрудной нитью, укутывается её сиянием.

Шагнул вперёд. Перламутровые вихри заструились вдоль кожи. Дыхание участилось. Сердце гулко застучало, предчувствуя боль. Усилить нить. Ещё маленький шаг. Изумрудное сияние, стеблями вьюнка, вплеталось в перламутр, наполнять зелёными переливами. Имард прошёл насквозь, не чувствуя сопротивления. Барьер признал его. Принял. Впустил в Риар Дайядор.

— Нэта ~

Омпат Нэта подошла к пустому трону Са'Омэпада. За троном висел гобелен, на котором основательница протыкала копьём змеевидного дракона. Всегда было интересно, что олицетворял собой этот змей? Во времена Тхаймоны уже не существовало сухопутных драконов.

Вспомнилось, как погибший Дарион задавал вопросы. Он был любопытным и проницательным. Всегда интересовался сутью вещей, и один из вопросов, который его волновал:

— С каким злом сражалась Тхаймона?

Нэта не сразу поняла, что произнесла мысль вслух.

— Что ты сказала? — послышался знакомый голос.

Она обернулась. Имард Шамрис. Он шёл к ней через огромный зал. Дорогой камзол, высокие сапоги, боевая цепь, обёрнутая вокруг пояса — казалось, что ничего в нём не изменилось. Скорбь Нэты сменилась радостью.

— Иварсо дарэ'эш, блудный омпат, — усмехнулась Нэта. — Как внезапно ты приехал. Решил вернуться?

Они не виделись года два. Нэта окинула Имарда оценивающим взглядом. Кое-что всё-таки поменялось в его облике — тронувшая волосы седина, измождённое лицо.

— Иварсо. Я ненадолго, — кивнул Имард. — Моё древо позвало меня. Я должен был проверить.

— Твоё древо? — Она на миг задумалась. — Ах да, Лин повредил его.

— Лин? Ученик Мона? Я думал, что на Риар Дайядор напали.

— Напали. Погибло несколько учеников и кандидатов. — Нэта перевела дыхание. Дариону было всего двадцать лет. Он стал бы прекрасным омпатом.

— Мои соболезнования, Нэта. Кто это сделал?

— Лезвия Оситши.

— Лезвия Оситши… Их клан ответит. — Глаза Имарда мерцали гневом.

— Это не всё. Ночью Панэх пытался спрыгнуть с обрыва. Пард спас его.

— Что? Панэх решил покончить с собой? Но почему?

— Не знаю. Его пришлось усмирить. Он пока не приходил в сознание. Возможно, потому что он спутал Оситши с кандидатами и привёл в наш клан…

— Панэх? Не может быть! Он отлично разбирается в людях. Он не мог так ошибиться.

— Видимо, мог…

Нэта сосредоточилась на Свете Дэйи, пытаясь утихомирить разум. Каждый год кто-то из учеников погибал. Это — неизбежная бытность клана воинов. Риар Дайядор — не