— Почему?

— Не страшишься. Сразу все объяснил себе, успокоился, дажеприкинул где будешь развешивать свои онучи... Честно говоря, такого запаха этотмир еще не знал.

— То-то я гляжу, — удивился Мрак, — за мной бабочек, как заТаргитаем девок!

Хозяйка вскинула голову, всмотрелась в плящущее над нимразноцветное облачко. Мотыльки шуршали крыльями. В воздухе поблескиваликрохотные искорки пыльцы.

— Странно, что с ними... Они уже натыкаются друг на друга.

— Это знакомо, — кивнул Мрак понимающе, — то ли будет, когдаи полижут!

Хозяйка посмотрела с неуверенностью. Бабочки все кружилисьвокруг Мрака, пытались садиться на мокрые от пота плечи, иные старались сестьна сапоги.

— Что это с ними?

— Я постираю, — пообещал Мрак. — Неделю в дороге! А бабочкипусть потерпят до другого раза. Хлебнули нектару, и довольно. Не могу ж я радибабочек немытым ходить?

Снова в ее глазах он уловил насмешку. И подумал, что глупобудет выглядеть, ежели начнет стирать онучи среди волшебного сада. С другойстороны, его самого достала эта вонь. И пусть волшебные птицы чирикают во всегорло, он сперва постирает, а потом послушает. Пусть кому-то покажетсянеуважительным, но с грязными ногами самому свет не мил. А с чистыми, ежелипоглядеть, то жить можно.

— И что же, — сказал он внезапно, — царь здесь?

Хозяйка посмотрела удивленно и настороженно:

— Почему так решил?

— Чутье, — ответил он.

— Только чутье?

— Увы. Я ведь простой, даже очень простой. Был у меня друг,только уму доверял. Уму и знаниям. Чутье презирал, ибо проверить его не мог. Ая неграмотный, мне и чутья хватает.

Она все еще пристально смотрела ему в глаза. Поколебавшись,сказала:

— Ты странный человек... Но твое чутье не подвело. Царьздесь.

— Что ты с ним делаешь?

Ее брови взлетели:

— Ничего. А что я должна? Ремни с его спины резать, ногтивыдергивать?

— Да нет, — замялся Мрак, — но как-то должна же егопользовать. Он мужик еще в силе, а ты здесь одна да еще бабочки вон крыльямимашут... Это даже у бабочек бывает, не только у людев! А тут у тебя вроде лето,жарко.

Хозяйка сорвала с дерева странный плод, похожий надиковинную грушу, протянула Мраку. Тот опасливо покачал головой:

— Да съесть я все смолочу, да потом что? Не превратится вкаменюку, когда наверх вылезу?

Сказал, зыркнул в ее лицо. Проверял, как отнесется к тому,что собирается покинуть ее царство. Вдруг и его оставит здесь как царя и этихбабочек?

— В каменюку? — повторила она. — Нет, это не в каменюкупревратится. Ты что-то недопонял, Мрак. Похоже, решил, что поймала царя и держуего для собственного употребления?

— Ну... я сказал... не совсем так...

— Эх ты, дикарь лохматый. Я бы лучше тебя оставила. Если быудалось заманить. Ничего ты не понимаешь... Я — Хозяйка Медной Горы. У меняесть старшая сестра по имени Дана. Знаешь ее? Так вот, этот царь, чтобы тызнал, мой родной племянник. Еще маленьким здесь бывал, по моему саду бегал.Здесь был счастлив! Может быть, только здесь и был счастлив.

Впервые в ее нечеловечески прекрасном лице проступилагрусть, даже печаль. Мрак осторожно кивнул, не сводя с нее глаз:

— Прости, что так о тебе подумал.

— Да ладно уж...

— Все равно прости. Я не должен был сразу худшее. Но тогда,если ты сказала верно, дело еще хуже! Я думал, царя держат взаперти. Мне толькои оставалось, что найти эту Медную Гору, разнести вдрызг, перебить медныхдраконов, освободить царя и отвезти домой, где все от радости будут меня взадницу целовать. Ну, не все, конечно, это я загнул, Рогдай не поцелует, но всеже мне все казалось проще. А если здесь спасается от страстей житейских, то мненадо его брать уговорами, а с этим у меня слабо. У меня только этот довод, ноон может не помочь.

Он сжал пальцы в кулак, подул на побелевшие костяшки.Хозяйка смотрела с грустной насмешкой. Тарха бы сюда, подумал Мрак тоскливо.Тот бы дудой откуда хошь выманил. Или — Олега. У того язык подвешен как надо, умертвого выпросит, кого хошь уболтает.

— Ничем не могу помочь, — сказала Хозяйка. Ее голоспохолодел. — Я дам тебе поговорить с царем. Сумеешь уговорить — выведу васобоих наверх. Не сумеешь — сам останешься. Согласен?

Мрака осыпало морозом. Уговоры — это не топором махать. Наэтом поле его побьет любая базарная баба.

Он обвел тоскливым взором блистающий мир. Затылкомчувствовал внимательный взгляд Хозяйки, в котором была смертельная угроза.

— Согласен, — ответил он. — Хотя чую, не только белого снегабольше не узрю. Но и белого света.

Между камней блеснуло, искорка разгорелась в огонек. Тотпревратился в пылающий факел, разросся, и Мрак изумленно рассмотрел в пламенидевичью фигурку! Затем огонь вокруг нее исчез, а она, вся сотканная издвижущегося пламени, озорно смотрела в его изумленное лицо:

— Исполать тебе, дядя!

— И ты будь здорова, — проговорил он с трудом, — малышка...Ишь какая горячая. Огняшка-козяшка?

— Огневушка-поскакушка, — поправила она с неудовольствием.Не выдержала, засмеялась. — Он еще и надсмехается!

Взор Хозяйки был задумчив:

— Он из крепкой породы. Мрак, она проведет тебя к Додону.Теперь все в твоих руках.

Перед ним открылся берег сказочного озера. Мрак ощутил какзаныла душа, а пальцы задрожали от жадности ко всему прикоснуться, пощупать.Лазурные воды немыслимой чистоты набегают на белый радостно сверкающий песок.На той стороне высится лес невиданных деревьев. Над водой порхают бабочкиразмером с голубей, только словно бы сотканные из тончайшей паутины,проносятся, трепеща радужными крыльями, стремительные стрекозы — крупные,полупрозрачные, разбрасывающие солнечных зайчиков... Он видел сквозь воду дно, наглубине носились раскрашенные во все цвета рыбки.

Додон возлежал у самой воды. Взор его был рассеян, на мягкойтраве перед ним блестело золотое блюдо. Диковинные ягоды, каждая с кулак,лежали на траве в беспорядке. Из воды высовывались потешные морды рыб, шлепалитолстыми губами. Додон щелчком отправлял им ягодку, разбрызгивая прозрачныйсок, рыбы мощно взметывались в воздух, хватали на лету, сталкивались мокрымипузами, а когда шлепались в воду, взлетали сверкающие как мелкие алмазы брызги.