Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Оренбургские?
– Не-а. С хутора оне были, что от Яицка недалеча.
– А как сюда попали?
– От супостата Емельки убёгли. А здесь вота матушка и померла. Царствие ей небесное!
Граф печально ухмыльнулся:
– А сколько ещё таких деток война осиротит? Подумать страшно. Эта к нам прибилась, а другие дети?
– Все под Господом ходим, – нахмурился Демьян. – Как Христос порешит, так и быть по-евоному!
Александр Прокофьевич вышел из-за стола и прошёлся по комнате.
– Ладно, о детях и других Господь позаботиться! А вот что с золотом делать будем? Вдруг Пугачёв ворвётся в город? Я даже предположить не берусь, что после этого будет!
– А прорыв? – спросил Демьян. – Вы же сами сказывали, что зараз прорываться будем и казачков сакмарских для этого дела на постой у себя определили?
– Боюсь, что на прорыв больше рассчитывать не приходится, – ответил граф. – Я был на укреплениях и твёрдо уяснил, что любая попытка вырваться из города обречена на провал!
– Тогда что с золотом делать будем? Не оставлять же разбойникам?
– А мы его закопаем!
– Закопаем?
– Вот именно! И поступим так, когда воочию убедимся, что дни обороны города сочтены!
Глава 23
– Запряги в телегу коней, Спиридон, – сказал Анжели казаку, присматривавшему за лошадьми.
– Дык, ты куда на ночь глядючи собрался, Никита? – удивился тот.
– К войску я собрался, к государю весть важную свезти.
– Дык ты давеча только в слободу прискакал?
– А теперь вот обратно собрался. Запрягай!
– Послухай, Никита, – упорствовал Спиридон, – вести и спозаранку свезти можно? Отдохнул бы, Никитушка. А?
– Нет, медлить не с руки мне, запрягай! – настаивал Анжели.
– Будь по-твоему, – пожал плечами казак и нехотя направился исполнять повеление «государева» советника.
– Борис, ступай ко мне, – позвал Анжели стражника Жаклин и Наги. Когда тот подошёл, спросил:
– А где арестанты?
– О ком ты? – не понял казак.
– Француженка и её слуга?
– Да туточки они. В избе Правдина.
– Немедленно приведи их сюда, в мой шатёр, – приказал Анжели.
– Дык я к войску собираюсь, Никита? А эти… Э-э-э… Всё одно никуда не денутся.
– К войску поеду я, а ты останешься, – отрезал Анжели. – Тебе поручили стеречь пленников, вот и исполняй исправно волю государеву!
Француз метнул на казака искромётный взгляд, словно желая пронзить его насквозь. Но благодаря сумеркам Борис этого не заметил.
– Поручаю их твоим заботам.
Казак кивнул и ушёл исполнять «волю государеву».
Анжели завернул влево и очутился у амбара. Услышав грохот задвижки, Барков настороженно посмотрел на дверь, в которую уже входил ненавистный француз.
– Чего притих, Александр Васильевич? – спросил Анжели, пытаясь разглядеть капитана в темноте. – Узнаёшь меня, месье Барков?
– Как не узнать, – отозвался откуда-то из дальнего угла тот. – Как только в дверь вошёл, так сразу псиной завоняло!
– Вот и делай ему добро после таких высказываний! – тихо рассмеялся Анжели. – Так вот что, месье… До утра ты должен подальше убраться из слободы!
– Это что, новая форма издевательства? Или шутка неуместная?
– А тебе что, смешно меня слушать?
– После всего, что было…
– Заткнись, а то разболтался слишком! Как только я уйду, готовься.
– Для чего ты делаешь это, француз?
– Считай, что это моя прихоть, – ответил Анжели. – Во-первых, мне очень понравилась твоя безрассудная храбрость, месье… Во-вторых ты сделал для меня неоценимую услугу застрелив Флорана. Я долго раздумывал как его прикончить, а ты одним лишь точным выстрелом снял с меня тяжкий грех, которым я готовился запятнать себя убийством соотечественника.
– А в-третьих?
– Мне очень хочется, чтобы ты не умер. Иначе некому будет огорчить графа Артемьева сведениями о его дочери! Жаль, что я лишен сейчас возможности увидеть, как вытянется лицо Александра Прокофьевича, когда он узнает от тебя, что Машенька для него потеряна навсегда! И пусть просит Бога, чтобы я попал к нему в руки! Лишь только спасая свою жизнь, я буду вынужден вернуть ему девочку!
– Ну ты и скотина, месье француз, – поморщился Барков.
– Сам знаю, но только так можно выжить в вашей дикой варварской стране, – ответил, вздыхая, Анжели. – С волками жить по волчьи выть, кажется так здесь у вас выражаются?
– Хорошо, как мне бежать, чтобы не угодить в лапы казаков? – спросил Барков, с неприязью глядя на француза.
– А это уже думайте сами, – загадочно ответил тот. – Вас будет трое, вот и посовещаетесь!
– Трое? То есть я и ещё кто-то со мной?
– Да, твои старые знакомые. Жаклин и её слуга! Компания, конечно, неважная, но опасность обычно примиряет и самых злейших врагов!
Капитан был поражён услышанным. Если бы француз мог видеть в темноте, то непременно бы заметил, как вытянулось его лицо. Но Барков оказался сильнее рвущихся наружу эмоций и спокойным, ровным голосом спросил:
– О конях ты тоже позаботился, месье француз? На ногах нам далеко не уйти от казаков в степи.
– За хлевом вас уже ждёт повозка с парой коней, – ответил Анжели. – А теперь ждём твоих попутчиков, месье капитан. Хотя нет, я сам за ними схожу, иначе будут копаться, как черви в навозе. – Голос хитрого француза зазвучал искренне и сердечно. – А ты к повозке ступай и осмотри её. Теперь спасение твоей жизни зависит только от тебя самого, Александр Васильевич! А ещё к городу советую не ехать. Он окружён таким плотным кольцом бунтовщиков, что мыши не просочиться!
Анжели развернулся и вышел. В амбаре наступила пугающая тишина; снаружи послышались шаги, звон шпор и ржание коней. Барков, ступая очень тихо, вышел на улицу. Он посмотрел на звёздное небо и сжал кулаки. Надежда на спасение пробудила в нём твёрдую решимость.
– Неужели мне удастся спастись? – тихо прошептал он. – Если это не сон, то я благодарю тебя, Царица Небесная!
* * *
Воспользовавшись отсутствием Пугачёва, Жаклин решилась пригласить в «свою избу» Нагу. С того самого дня, как она чудом избежала смерти на виселице и вытащила из петли Садыка, Жаклин больше не виделась со своим бывшим слугой и мучителем. Но сейчас у неё не было иного выхода. Жаклин решила воспользоваться неожиданной возможностью и совершить побег из логова мятежников.
С тяжёлым сердцем она впустила приведённого стражником Нагу в избу. Хмурое лицо вошедшего негодяя не обрадовало её. Жаклин с трудом заставила себя улыбнуться этому омерзительному человечишке. Тем не менее без Садыка ей не обойтись. И Жаклин, к большому своему неудовольствию, пришлось укротить в себе бурю ненависти к этому гадкому, но пока ещё нужному ей человеку. По лицу Жаклин было нетрудно прочесть, как она недовольна, и Нага, усмотрев в этом благоприятное предзнаменование для собственных планов, рассыпался в