– Хорошо, – беря в руки вожжи, сказал Барков. – И тебе того же желаем, месье француз.

– С Богом! – кивнул Анжели. – Александр Васильевич, только не в город. Сам знаешь, куда надо ехать!

– Храни нас Бог!

Капитан дёрнул вожжи и хлестнул по лошадям кнутом.

– Прощай, волчье логово, – промолвил он, отъезжая от слободы и оглянувшись.

Затем он бросил взгляд на дорогу, по которой советовал ехать хитрый француз. Перед его глазами, мелькая, убегали назад редкие кусты. Кусочки мёрзлой земли вылетали из-под копыт коней и падали в телегу. Барков всё время погонял лошадей, и они вихрем летели по дороге. В другое время Жаклин испугалась бы такой быстрой езды, но теперь она только с надеждой смотрела на спину капитана.

Барков старался не обращать внимания на сидящих в телеге. Погоняя лошадей, он всё время оглядывался, но погони не было видно.

– Спиридон?! – позвал конюха Анжели, как только телега исчезла в ночи.

– Здесь я, – отозвался казак и тут же оказался рядом.

– Борис, а ты где? – крикнул громче француз.

– Да вот он я, здеся, – отозвался стражник, выходя из темноты.

Анжели удовлетворённо хмыкнул:

– Вы всё помните, что надо сделать?

– Тревогу поднять, – ответил Спиридон.

– Точно! – кивнул француз и повернулся к Борису: – А ты?

– Взять десяток казаков и скакать за утекальцами!

– Тогда чего ждёте? – прикрикнул на казаков не слишком-то строго Анжели. – Опасные враги государевы утекают, а вы, как мухи сонные. Догнать и изрубить в куски, чтобы никого в живых не оставили!

– Это мы зараз поспеем, Никита, – сказал и тут же усомнился Борис. – Только вота правильно ли мы поступим? Это ты же их всех ослободил, в телегу усадил и из слободы зараз выпроводил?

– А вот про это забудьте, ослы безмозглые, – нахмурился Анжели. – Государь их помиловал. А почему? Башку они ему заморочили! А они лазутчики и посланы губернатором-немчурой для этого! Когда государь возвернётся, я обскажу ему что и как. Скажу, что сбёгли лазутчики, а мы их в степи нагнали и порубили!

– Осерчает он, что жавыми не приволокли, – угрюмо пробубнил Борис.

– Не пужайся. За всё я сам отвечу, – успокоил его Анжели. – Я «ампиратору» башку не хуже лазутчиков заморочу!

Проводив казаков, француз поднял глаза к небу, посмотрел на луну и довольно улыбнулся:

– А ты проследи, голубушка, чтобы всё по-моему вышло! Мир не обеднеет, потеряв трёх идиотов, а я…

В слободе зазвучал набат. Это Спиридон «поднимает тревогу». Анжели подмигнул луне, как заговорщику и другу, ещё раз улыбнулся и не спеша пошагал в свой шатёр с чувством выполненного долга.

* * *

Сидя в повозке, Нага чувствовал себя неуютно. В отличие от Жаклин, не спускающей глаз со спины Баркова, он напряжённо смотрел назад. Нага не верил Анжели, а особенно в его горячее участие в их судьбе. Что-то нашёптывало ему, что француз им помогает неспроста. И вскоре сомнения Наги получили своё подтверждение.

В ночи прозвучал выстрел. За ним второй и третий… Правивший лошадьми Барков пригнулся, а Нага повалился на дно повозки. Жаклин в страхе прижалась к его спине. Над ними засвистели пули.

Но умирать Нага не спешил. Мысль о спрятанном в тайнике золоте, как кнутом, подстегнула его к решительным действиям, направленным на спасение своей жизни. Он знал, что казаки, настигнув повозку, едва ли оставят их в живых! Не для того хитрый француз организовал их бегство. Он сознательно обрёк всех на смерть, и преследователи наверняка получили соответствующие указания.

– О Аллах, помоги! – прошептал Нага, приподняв голову и видя густой кустарник, мимо которого неслась телега. – Я мечеть построю на свои деньги, Всевышний, если спасёшь мою жизнь!

– Садык, чего ты там бормочешь? – истерично завизжала Жаклин.

– Я молю Аллаха о спасении, – ответил сквозь зубы Нага.

– О спасении? О чьем?

– Конечно же о своём, «госпожа». Только не о вашем!

Выкрикнув последнюю фразу, Нага выпрыгнул из повозки и, перевалившись несколько раз с боку на бок, затаился за большим покрытым инеем кустом.

– Будь ты проклят, Сады-ы-ык! – услышал он напоследок истерический полный отчаяния вопль Жаклин из стремительно несущейся вдаль телеги. – Будь ты про-о-оклят! Будь ты-ы-ы…

– И тебе того желаю! – прошептал он, вжимаясь в землю. – Аллах рассудит, кому и чего ждать в этой жизни!

– Казаки! За нами гонятся казаки! – запричитала Жаклин и забарабанила кулачками в спину капитана. – Барков! Ты меня слышишь? Да сделай же что-нибудь?!

– Я делаю всё, что могу! – крикнул в ответ капитан и, выхватив пистолет, развернулся.

Он нажал на курок, но выстрела не последовало. Давая ему оружие, Анжели, видимо, сознательно не зарядил его.

– Будь ты неладен, проклятый француз, – простонал он, отбросив пистолет в сторону. – Я лично задушу тебя собственными руками, если только ещё раз доберусь до тебя в этой жизни!

– Господи, да ты ранен! – взвизгнула Жаклин, разглядывая при ярком свете луны свои кулачки.

– Ничего. Зацепило слегка, – поморщившись, ответил Барков. – До сакмарского леса бы дотянуть. Эх, зря я поверил этому мерзавцу!

Сквозь сумерки на горизонте показались очертания леса. До него оставалось совсем немного, но лошади поубавили темп бега.

– Беда! – крикнул капитан, дёргая вожжи. Он понял, что одна из лошадей ранена, но она продолжала бежать, оставляя на припорошенной снегом дороге кровавый след.

– А ну стоять, мать вашу! – крикнул кто-то из преследователей, нагоняя телегу.

Барков стегал лошадей, и они, изнемогая от усталости, всё-таки увеличили свой бег.

– Фу ты, бляха-муха! – выругался преследователь.

Беглецы уходили. Казак обернулся. Его товарищи поотстали, и он едва разглядел их. Желая опередить беглецов, он пришпорил бока своего коня. Но тот споткнулся, и казак вылетел из седла. В довершение всего телега с беглецами вскоре пропала из виду. Чертыхаясь и матерясь, казак взобрался на охромевшего коня, сердито дёрнул поводья и повернул назад. Вскоре он встретился с «поотставшими» товарищами, и они тоже прекратив погоню, повернули назад.

Достигнув леса и убедившись, что погоня отстала, Барков облегчённо вздохнул. И тут острая боль пронзила тело. Спасаясь от преследователей, в горячке, капитан даже не почувствовал удара пули под лопатку, а сейчас… Кровь из раны текла всё сильнее.

– Бери вожжи и правь дальше, – сказал он, обращаясь к притихшей Жаклин. – Устал я…

Барков повалился мешком на дно телеги. Он хотел скрыть от неё своё ранение, но ему это не удалось.

– Господи, Александр Васильевич! – горестно воскликнула Жаклин, бросаясь к нему. – Да я не смогу управлять этими животными?!

– Бери вожжи, если жизнь дорога! Нам нельзя задерживаться в лесу.

– Ох, Александр Васильевич! – в отчаянии заломила руки Жаклин.

Она сквозь слёзы смотрела на Баркова, осознавая,