вам не для того, чтобы посмеяться! Я вам и впрямь очень сочувствую.

– Не нужны мне твои сочувствия! – Зверев распалился не на шутку. – И перестань нести весь этот бред…

– Это не бред! Я видела, как вы в тот день танцевали, видела, как Настя на вас смотрела. Вы пошли её провожать, наверняка на этом всё не закончилось…

Зверев хлопнул ладошкой по столу так, что со стола едва не упали тарелки.

– Ты в своём уме? – увидев, что на них смотрят, Зверев ссутулился и заговорил тише. – Между мной и Настей ничего не было.

– Если вы про постель, то, возможно, и не было. Я вам верю! Но чувства, их ведь не скроешь. И не нужно на меня так смотреть. Я вижу, вы и сами боитесь себе признаться, что влюбились. Когда я это поняла, я так порадовалась за вас обоих, а теперь…

– Да перестань же…

– То, что вы себя не контролируете и орёте, лишь подтверждает мои догадки. Уж поверьте, мы, женщины, в таких вещах разбираемся.

Зверев снова надул щёки, но вдруг плечи его опустились. Он с грустью в голосе сказал:

– Настя всё время огрызалась…

– Когда вы в свойственной вам манере над ней подшучивали, ну, примерно так, как со мной, Настя злилась! Злилась, потому что ей были нужны не шуточные, а самые настоящие знаки внимания.

Зверев почувствовал, что вспотел.

– Да нет же! Ей было на меня плевать! Она даже лицо закрыла, когда Боренька Штыря нас сфотографировал!

– Лицо она могла закрыть отчего угодно, – настырно продолжала Леночка. – Может, оттого, что была не накрашена или не успела поправить причёску. А может, оттого, что боялась, что на фото вы увидите в её глазах проявление настоящих чувств.

– Да каких ещё чувств?

– Любви!!! Вот каких! Если вы говорите, что Настя не хотела, чтобы Боренька вас фотографировал, то, возможно, так оно и есть. Однако мне доподлинно известно, что Настя просила Штырю распечатать для неё этот снимок.

Зверев вздрогнул, в спину снова кольнуло.

– А откуда ты знаешь, что она просила сделать ей это фото?

– Боренька мне сам про это сказал. Он ещё бурчал, что у него и без этого дел полно. Я уверена, что Настя всё-таки заставила Штырю сделать это фото и хранила его у себя!

– Зачем Насте фото, где не видно её лица?

– Затем, чтобы любоваться на другое лицо!

– Чьё?

– На ваше, чудак вы, ей-богу!

Зверев снова почувствовал боль. Он сжал зубы и, чтобы хоть как-то отвлечься, набросился на второе. Леночка, видя, как Зверев морщится, с чувством собственного превосходства допивала свой несладкий чай. Из столовой он вышел один, так как Леночка, закончив обед, направилась в уборную.

Дорога до Управления заняла не меньше десяти минут. Он шёл не спеша и то и дело опускал голову, обдумывая услышанное. Он не заметил Леночку, которая догнала его и подхватила под руку.

– Не кажется ли вам, товарищ Спицына, что теперь вы ко мне клеитесь! – снова перейдя на шуточный тон, заявил Зверев. – А что, если ваш жених-лётчик про это узнает?

– Не узнает! Он в командировке и будет только в пятницу. К тому же я вовсе вас не клею (какое гаденькое словцо!). Просто я хочу быть уверена, что мы с вами не поссорились, и вы не держите на меня обиды.

Зверев притворно зарычал, Леночка улыбнулась. Когда они вышли из сквера, девушка с силой дёрнула Зверева за рукав.

– Павел Васильевич, что это?

Они остановились, Леночка указывала пальцем на здание.

У парадной Управления стоял серый автобус и две чёрных эмки. У входа стояли двое автоматчиков. В курилке, где обычно кто-нибудь сидел, не было ни души.

Зверев отступил за угол ближайшего дома и потянул Леночку за собой.

– Похоже, у нас гости, – сказал он вполголоса. – Подождём здесь.

– Кто это? – взволнованно прошептала Леночка и вцепилась в руку Зверева так, что ему пришлось применить усилие, чтобы высвободиться, не причиняя при этом девушке боль.

– Это наши коллеги из МГБ!

– И зачем они здесь?

– Хотел бы я думать, что просто заехали в гости.

Дверь здания открылась, и из неё вышел Резник. Не останавливаясь ни на миг, он двинулся к первой машине и сел справа от водителя. Солдаты, стоявшие у входа, взяли на караул. Сразу же после этого из здания вышел Шувалов. Его сопровождал ещё один автоматчик. Без лишних слов слегка опешившего следователя завели в автобус. Вслед за Шуваловым вывели Славина, начальника медсанчасти Карена Робертовича Оганесяна и перепуганного насмерть Голобородько. Их тоже посадили в автобус.

– Павел Васильевич, что это? Что происходит? – захныкала Леночка, всё ещё не отпуская руки Зверева. – Их что, арестовывают? Павел Васильевич! Товарищ капитан, мне страшно.

– Успокойся и помолчи, – сказал Зверев, высвобождая руку.

– Их арестовали! Что же это такое?

– Ну же, – не отрывая глаз от входа в здание, процедил Зверев себе под нос, – заводитесь и уматывайте отсюда!

То, что произошло дальше, заставило Леночку вскрикнуть. Зверев застонал, потому что, когда автобус и обе эмки завелись, из здания вышел Корнев, спустился по ступеням и тоже направился к автобусу в сопровождении конвойного.

* * *

Он стоял под подъездным козырьком, прячась от начинавшего накрапывать дождя. Солнце уже закатилось, ветер усилился, но Зверев не покидал своего поста и не отводил взгляда от завешенного шторкой окошка на третьем этаже. Две немолодые женщины вошли в соседний подъезд, о чём-то оживлённо болтая. Какая-то мамаша ругала сына так громко, что её крики доносились аж до соседнего подъезда. На втором этаже кто-то включил патефон.

Рыжий кот с разодранной мордой и покоцанным хвостом устроился неподалёку. С видом полноправного хозяина здешних мест он довольно бесцеремонно разглядывал съёжившегося от холода чужака, вилял хвостом и шевелил усами, демонстрируя явное неудовольствие. Вполглаза поглядывая на заветное окно, Зверев присел, попытался погладить кота, но тот не оценил дружеского жеста: фыркнул, стремительно отскочил и рванул в подворотню. Снова оставшись в одиночестве, Зверев закурил. В этот самый момент шторка шелохнулась. Зверев выругался. Ну вот и всё, здесь больше нечего делать.

Загасив о стену только что зажжённую папиросу, Зверев поднял повыше воротник и двинулся в сторону арки, быстрым шагом покинув собственный двор. Если в его квартире засада, значит, нужно искать себе убежище. Мысли напряжённо работали, дождик усилился, и Зверев ускорил шаг. Пройдя с полквартала, он изрядно промок и наконец-то сумел отыскать телефонную будку. Найдя хоть какую-то крышу, он, не закрывая двери, выкурил сигарету, после чего закрылся, снял трубку и набрал домашний телефон Леночки Спицыной.

– Привет, не спишь? – услышав