не закусывая, много курил и то и дело тёр виски. Время от времени он вскакивал, метался из стороны в сторону, выкрикивал ругательства и бил себя кулаком по лбу. Он думал о том, что случилось в доме Алевтины Артюховой. Вписанная в адрес цифра, Веня, явившийся совершенно не туда, куда было нужно, и голос убийцы в телефонной трубке. Картина преступления вырисовывалась сама собой. Когда Зверев достал из шифоньера вторую бутылку, в дверь постучали.

– Вообще-то я тебя не ждал! – увидев на пороге Корнева, Зверев поморщился.

– А напрасно! Я кроме прочего ещё и твой друг, а не только начальник. Я бы сразу с тобой ушёл, но это было бы неправильно, – Корнев вошёл на кухню, увидел пустую бутылку под столом и спросил: – Есть чем закусить?

– Там хлеб, сало, немного картошки и что-то ещё, не стесняйся, – Зверев уселся за стол и прикурил очередную папиросу.

– Надымил-то как. У тебя соседи, наверное, уже в противогазах сидят, – подполковник принёс в тарелке еду, налил себе в стакан, на два пальца плеснул Звереву. – Ну, давай ещё раз помянем!

Они выпили, Корнев нарезал сало.

– Я вижу, смерть Насти совсем тебя выбила из строя, – продолжил разговор Корнев.

– Я во всём виноват, – Зверев поёжился. – Не уберёг девчонку.

– Не девчонка она! Взрослая женщина и опытный сотрудник! На кой ляд она без твоего ведома на рожон полезла? Ты же в группе старший! Только ты можешь решать: что, когда и о чём нужно спрашивать…

– Стёпка, прекрати! – Зверев заскрежетал зубами.

– Да, дружище! Я думал, что у тебя с Потаповой контры, а ты…

Глаза у Зверева сверкнули, он сжал кулаки.

– Стёпка, закрой рот, а то я не посмотрю, что ты мой друг!

– Я ещё и твой начальник, между прочим.

– А вот это уж точно меня бы не остановило!

– Знаю. Давай тему сменим, вижу, что к Насте у тебя не просто жалость. Понимаю – хорошая девушка. Была!

Зверев процедил:

– Обещал же тему сменить, так меняй!

– Я тебе ещё не рассказывал, меня утром вызывали в Главк. Целую комиссию собрали. Выслушал я много, ничего не скажешь, – Корнев плеснул себе ещё полстакана и махнул залпом. – Требуют объяснения, что да как. Были такие, кто предлагал меня от должности пока отстранить, а то как же, двух сотрудников за месяц потерял, плюс Комельков с Боголеповым прямо в Управлении преставились. Они там тоже не дураки, смекнули что да как, что не просто так все от разрыва сердца умирают. Пришлось мне всё рассказать…

– Всё рассказать, – встрепенулся Зверев, – про Фишера?

– И про Фишера, и про икону!

– Ну и дурак ты, Стёпка!

– Ну знаешь! – Корнев насупился, но тут же в отчаянии махнул рукой.

– Ты хоть понимаешь, что теперь будет? Начальник всё доложит в госбезопасность, те возьмут дело в свои руки…

– У них и без наших Фишеров дел полно. Они сейчас только о «лесных братьях» и думают, а до прочего им и дела нет. У них свои начальники, те тоже на них давят.

– За Фишера они ухватятся, вот увидишь. Раз уж решили сами его ловить, нужно было до конца идти.

– Какое тут до конца. У нас с тобой гора трупов, а толку шиш! Будь что будет! Я ведь на тебя так надеялся… – Корнев только махнул рукой. – Не справился ты с задачей, Паша, а раз так, – Корнев налил себе полстакана и выпил, – то пусть теперь МГБ Фишера ловит. Уж лучше они его найдут, чем никто.

Зверев сжал кулаки:

– А если не найдут? Эх, Стёпа! МГБ! Они ведь такого нагородить могут. А что, если Фишер затаится, или назад рванёт? А ведь я был уже так близок к разгадке…

– Что? – Корнев насторожился. – Близок к разгадке?

Зверев потёр подбородок и процедил:

– Наливай!

Когда Зверев пересказал начальнику обо всём, что произошло в день убийства Насти, и передал слово в слово свой последний диалог с ней, вторая бутылка уже подходила к концу.

– И что из этого следует? – подполковник скептически покачал головой.

Зверев подошёл к серванту и выложил на стол групповую фотографию с праздника.

– Вот! Один из этих человек – Тень! Мы искали одного убийцу, а их двое. По словам Алевтины Артюховой, один из заключённых как-то сумел втереться в доверие к Фишеру. Не побоюсь предположить, что он привязался к этому человеку…

– С трудом в такое верится! – хмыкнул Корнев.

– Напрасно! Фишер садист, а такие, как он, как правило, очень одиноки. Думаешь, зачем он таскал к себе смертников, кормил их и ублажал, прежде чем убить?

– Думаешь, он делал это от скуки?

– Именно! Ты хотел бы общаться с таким как Фишер?

– Разумеется, нет!

– Вот и другие не хотели! Поэтому Фишер, пользуясь своим положением, покупал человеческое общение, кормя и ублажая обречённых на смерть узников!

– Откармливал их, как жертвенного агнца перед закланием?

– Обычно да, но не в этом случае! Этот заключённый чем-то заинтересовал Фишера, очаровал или что-то в этом роде. Более того, я просто уверен, что они стали чуть ли не друзьями.

– Друзья? У Фишера? Ты шутишь?

– Не шучу! Они сблизились так, что Фишер совершил невообразимое, он открыл своему «приятелю» тайну своего смертельного удара!

Корнев оживился:

– Это уже интересно! С чего ты это взял?

– Я думаю, что наше предположение о том, что Фишер работает в Управлении, мягко говоря, ошибочное! В нашем здании появляется Тень. Именно он и убил Лёньку Кольщика и конвойного. Он же отравил и нашего антиквара!

– Подожди! Ведь Кольщик перед смертью сказал…

– Он не сказал, что узнал Фишера! Он сказал, что узнал убийцу! Очевидно, Алевтина Артюхова всё-таки была не единственной, кто знал Тень в лицо. Лёнька узнал Тень, и тот с ним разобрался.

Корнев поднялся и стал ходить по комнате.

– Хорошо! – сказал Корнев. – Тогда кто же убил Настю и свидетельницу?

– Их убил Фишер! Когда Тень узнал про то, что Настя пошла к Артюховой, он запаниковал. Он позвонил Фишеру и сообщил ему адрес Артюховой. Чтобы выиграть время, на адресе, написанном Настей, Тень приписал единицу. Костин, которого я отправил к Насте, вместо того чтобы придти на Полтавскую, два, явился в двадцать первый дом.

– А ты понимаешь, что твой Костин теперь у нас основной подозреваемый? – строго спросил Корнев. – Он ведь есть на фото. А что? Он поехал на Полтавскую, убил Настю и свидетельницу, потом сам дописал цифру в адресе, чтобы снять с себя подозрение.

– Давай не будем спешить с выводами. Смотри, – Зверев достал карандаш и стал тыкать им в фото. – На снимке одиннадцать человек. Настя сказала: «Он был очень близок с Фишером, ходил за ним как собачонка…». «Он» –