class="p1">– Я слишком часто о тебе думаю. – Нет, она не так собиралась это сказать. Второе ошеломленное выражение лица за день, и этот взгляд Мона тоже раньше никогда не видела. Его глаза притягательно блестели, сладкий голос лился словно мед.

– Ты так со мной разговариваешь, ведьма…

– Да? – спросила она и от волнения переплела пальцы.

– Как мне перестать с тобой флиртовать, если ты отвечаешь?

У Моны вдруг расширились глаза, и она растерянно моргнула, глядя на пустой коридор. С этими словами Бальтазар просто исчез, растворился в воздухе, остался только легкий аромат лосьона после бритья и жареного миндаля. Не веря своим глазам, она протянула руку и поймала перед собой лишь воздух. Она не знала, чего ожидала.

– Жаль, – пробормотала Мона, и от возбуждения у нее зашумело в ушах. Жаль? Почему? Потому что она бы с удовольствием поговорила с ним еще? Жаль, что из-за него у нее возникало странное ощущение в животе? Из-за него, демона. И из-за этого тоже жаль. И из-за того, что они связаны таким образом, договором, без которого он бы наверняка на нее даже не взглянул. А прежде всего жаль, что она выходила из ЗАГСа одна, наедине со своими смешанными чувствами.

Глава 22. Господин Штраус

На укоризненный взгляд Бориса Мона ответила лишь закатыванием глаз. Она лежала на полу в его новой квартире и подбрасывала подушку.

– Ты тонешь в своих страданиях уже несколько недель. Я тебя, конечно, понимаю, такой брак и меня бы добил, но, Мони… это важно. – Борис беспокойно метался туда-сюда и крутил в руках новый ключ от квартиры. Повезло, что для кровососов ключи специально делают покрепче, иначе он бы давно его согнул.

– Ты меня нервируешь, когда так бегаешь, – огрызнулась Мона и печально вздохнула. Скоро к ним придут. Разумеется, Борису не разрешили жить тут одному, и очень неожиданный звонок из ведомства сообщил, что сегодня явится его сосед по квартире.

На самом деле, ситуация требовала от Моны максимальной концентрации, однако сейчас у нее появилась новая проблема – очень упрямая и способная затмить все остальные заботы.

После заключения брака она ожидала чего угодно: что демонический брак и его последствия поразят ее жизнь новой ответственностью, большим количеством колдовства, участившимися экстренными вызовами. Но реальность потрясла ее неожиданным горем. Вот уже несколько дней подряд она без остановки думала о непринужденности Бальтазара, а постоянное волнение выливалось в болезненные выводы и не давало ей спокойно спать.

Он хорошо к ней относился, вел себя просто очаровательно, ладил со своей ведьмой – не потому, что она ему нравилась или что-то для него значила, а потому, что все это было для него второстепенным. По крайней мере, так это звучало. «Я древний, Мона». Это всего лишь игра, шутка его жизни, не стоящая упоминания, часть его нормальности. Он прожил тысячи лет, бесконечное существование. Для демона она всего лишь пылинка в потоке времени. То, что от этой мысли у нее засосало под ложечкой, приводило только к одному выводу… а она не была готова с ним столкнуться.

– Ну и где их там носит? – сквозь зубы процедил Борис и опять высунулся из окна, вглядываясь в сгущающуюся тьму. Перед закатом он всегда вел себя особенно беспокойно. Угасающий солнечный свет пробуждал его нежизненные силы. Смертным, чтобы по-настоящему проснуться, требовались лучи солнца, зато вампирам хватало всего лишь кровавой закуски. Поэтому закат в сочетании с ужином оказывал на Бориса чрезвычайно возбуждающий эффект.

– Да сядь ты уже! Наверняка осталось недолго, – проворчала Мона.

С тяжелым сердцем она встала, села на его новый диван и похлопала по месту возле себя – впрочем, сработало это на Бена, который тут же плюхнулся к ней и состроил большие глазки. Борис предпочел и дальше играть с ключами от дома. Он жутко радовался переезду и с тех пор цеплялся за серебряный кусочек свободы, как будто от того зависела его нежизнь. У них почти получилось, он уже был на пути к свободе.

– Уже поздно, – признала Мона, покосившись на экран смартфона, и удивилась непунктуальности ведомства. Вздохнув, она заглянула через плечо Бену, который сегодня весь день переписывался как сумасшедший. Они еще не говорили на эту тему, однако его свидание, очевидно, увенчалось успехом. В данный момент от любовного счастья в любой форме у Моны начинал болеть живот, поэтому она поглубже ушла в диван и обвела глазами полупустую квартиру. К стене были придвинуты два простых гроба. Низенький журнальный столик, вокруг него – несколько подушек для сидения, все уже покрывала шерсть Бена. Кухня зияла пустотой.

Плита вампирам не особенно требовалась, так что встроенные шкафчики заполняла только пара-тройка пустых стаканов, никаких кастрюль и тарелок. Достаточно одной лишь кровемашины. Блестящая, черная, абсолютно новая и с кучей дополнительных функций. Это роскошное устройство Борису подарили родители в честь переезда, вероятно, от счастья, что на какое-то время от него избавились. Правда, Мона не понимала, зачем для крови нужен капучинатор. На кухонной стойке стояла большая коробка «Мелидда. Освежевание», которой хватит на несколько дней. Оставалось надеяться, что будущий сосед Бориса пьет кровавый макиато.

Борис опять выглянул из окна и, осматривая улицу, высунулся далеко за подоконник.

– Как думаешь, я понравлюсь новенькому? – пробормотал Бен. Он убрал мобильный и теперь просто сидел на диване с неуверенным видом.

– Конечно. Как ты можешь кому-то не понравиться? – Мона улыбнулась, но он лишь выпятил нижнюю губу.

– Оборотни и вампиры… мы не сочетаемся, – буркнул он, и Борис задумчиво кивнул.

– Спокойно, все будет хорошо. – Мона произнесла это таким же убедительным тоном, как всегда делают родители, когда речь заходит о визитах к зубному или анализах крови. Естественно, она сама себе не верила. Когда-то вампиры воевали между собой, часто конфликтовали со стаями оборотней, но по крайней мере ладили с ведьмами. Так что сейчас они не знали, что их ожидает. Никто из них не рассчитывал, что Борису так быстро найдут соседа, обычно жернова ведомства вращались медленно, но в обед неожиданно позвонила госпожа Сабинсен и сказала, что приедет вечером. Казалось, она очень спешила. Поскольку ведомство отвечало только за тяжелые случаи, Мона уже опасалась худшего. В конце концов им приведут какого-нибудь зависимого от крови наркомана или вообще кусачего плейбоя. Впрочем, последнее определение подходило многим представителям кровососущего сообщества. Они уже знали, что соседом будет мужчина. Круг друзей Моны все больше насыщался тестостероном.

– Надеюсь, он не будет слишком молодым… – проворчал Борис, которому в двухтысячелетнем возрасте определенно не