Ни изящной непринужденности, горько думал Пуаро, ни женскойграции. Сплошная суета и спешка — таков современный мир. До чего же похожи другна друга были теперешние девицы, до чего не хватало им шарма, по-настоящемуобольстительной женственности! Он искал в женщине индивидуальность. Всякомумужчине приятно видеть une femme du monde[70], шикарную, привлекательную,spirituelle[71], с пышными формами, вычурно и экстравагантноодетую! Да, в его время такие женщины встречались, но теперь…

Станция. Поезд остановился. Пассажиры ринулись к дверям,едва не насадив Пуаро на кончики спиц; встречная волна еще сильнее вдавила его,как сардину в банке, в толпу пассажиров. Поезд рывком двинулся с места. Пуаро,отброшенный на коренастую женщину с кучей свертков, пробормотал «Простите» иотлетел к высокому угловатому мужчине, чей атташе-кейс больно ударил его попояснице. Чувствуя, как мокнут и обвисают его усы, Пуаро вновь пролепетализвинения. Quel enfer![72] По счастью, на следующей остановкеему надо было выходить.

Увы, того же хотели еще примерно сто пятьдесят пассажиров,поскольку этой станцией была Пикадилли-Серкус 6. Все они выплеснулись на перронкак приливная волна, и вскоре Пуаро вновь оказало» зажат, но уже на эскалаторе,несущем его на поверхность земли.

Наверх из преисподней, подумал Пуаро, его в этот моментмучила поистине адская боль — стоявший сзади человек притиснул к его ногам свойогромный, с острыми углами, чемодан!

И тут он услышал свое имя и, вздрогнув, поднял глаза. Напротивоположном, опускающемся эскалаторе он увидел роскошную женщину с пышными,обольстительными формами и густыми, крашенными хной, рыжими волосами, к которымбыла пришпилена маленькая соломенная шляпка, украшенная ворохом перьев самойразнообразной раскраски. С плеч ее струились экзотического вида меха. Не можетбыть! Это была она!

Алый рот широко улыбался, глубокий грудной голос был слышенвсей подземке. На объем легких дама явно не жаловалась.

— Это он! — кричала дама. — Ну конечно, он!Mon cher Hercule Poirot![73] Мы непременно должны встретиться!Вы слышите!

Но даже сама судьба менее неотвратима, чем два эскалатора,движущиеся в противоположном направлении.

Они беспощадно несли Пуаро вверх, а графиню Веру Росаковувниз.

Перегнувшись через поручень, Пуаро в отчаянии воскликнул:

— Сhere Madame[74], где я могу васнайти?

Откуда-то из глубины до него слабо долетел ответ. Несмотряна всю его неожиданность, в тот момент он показался до странности уместным:

— В преисподней…

Пуаро растерянно заморгал и, пошатнувшись, едва удержался наногах. Увлекшись, он не заметил, как доехал до конца и забыл вовремя шагнуть сдвижущейся ленты. Толпа вокруг него рассеялась. Сбоку не менее густая толпаатаковала идущий вниз эскалатор. Поехать с ними?

Может быть, графиня имела в виду именно это? Да уж, недраземли в час пик иначе как адом не назовешь. Если графиня и в самом делеподразумевала эту преисподнюю, он не мог с нею не согласиться…

Пуаро втиснулся в толпу и отправился обратно вниз. Уподножия эскалатора графини не было. Оставалось только искать на платформах.

Какую же линию осчастливила своим присутствием графиня,Бейкерлоо или Пикадилли? Пуаро заглянул на обе платформы, где его поочереднозахлестывали толпы сходящих с поезда и садящихся на него, но нигде не заметилроскошной фигуры русской графини Веры Росаковой.

Усталый, помятый и донельзя огорченный, Пуаро вновь поднялсянаверх и влился в водоворот Пикадилли-Серкус.

Впрочем, оказавшись дома, он испытывал лишь приятноеволнение.

К несчастью, маленьким мужчинам нравятся яркие крупныеженщины. Пуаро так и не смог избавиться от роковых чар графини, хотя впоследний раз они виделись лет двадцать назад. Пусть ее макияж теперь оченьнапоминал закат на картине пейзажиста и надежно скрывал ее собственные черты,для Пуаро, при всем его строгом педантизме, она по-прежнему оставаласьослепительной красавицей. Мелкий буржуа был по-прежнему без ума отаристократки. Воспоминания о том, как ловко она похитила драгоценности,всколыхнули былой восторг. Пуаро вспомнилась великолепная самоуверенность, скоторой она в ответ на прямое обвинение созналась в краже. Что за женщина! Однана тысячу, нет, на миллион! А он встретил ее — и потерял!

«В преисподней…» Нет, слух его не подвел. Именно это она исказала.

Но что же она имела в виду? Лондонскую подземку? Или в самомделе преисподнюю? Но даже если место в аду для не слишком добродетельнойграфини было скорее всего обеспечено, ее деликатность не позволила бы ейнамекнуть, что и Эркюлю Пуаро уготована та же участь.

Нет, она явно подразумевала что-то другое… Пуаро был награни полного замешательства. Неподражаемая женщина! Другая бы вспомнила «Ритц»или «Клариджез», а блистательная, остроумная Вера Росакова выкрикнула «Впреисподней»!

Пуаро вздохнул. Сдаваться он, однако же, не собирался. На следующееутро он решил выйти из затруднения простейшим способом: призвать на помощь своюсекретаршу.

Мисс Лемон была очень некрасива, но необыкновенно хорошоделала свое дело. Для нее Пуаро был прежде всего работодателем, и своиобязанности она выполняла безупречно. Все ее сокровенные мысли и мечты былипосвящены новой системе хранения документов, которую она неустанносовершенствовала.

— Мисс Лемон, могу я вас кое о чем спросить?

— Конечно, мосье Пуаро. — Мисс Лемон убрала пальцыс клавиатуры пишущей машинки и вся превратилась в слух.

— Если бы кто-то из ваших знакомых предложил вамвстретиться с нею — то есть с ним — в преисподней, что бы вы сделали?

Ответ мисс Лемон, как всегда, не заставил себя ждать.

— Заранее заказала бы по телефону столик.

Пуаро ошеломленно уставился на нее.

— Позвонили бы и заказали столик? — с трудомвыдавил он из себя.

Кивнув, мисс Лемон придвинула к себе телефон.

— На сегодня? — уточнила она и, расценив егомолчание как знак согласия, набрала номер.

— Темпл Бар четырнадцать пятьсот семьдесят восемь?

«Преисподняя»? Я бы хотела заказать столик на двоих.

Мосье Эркюль Пуаро. Сегодня в одиннадцать.