правда?

В его очах разгорался магический фиолетовый огонек, а на губах блуждала такая трогательная улыбка, что сердце дрогнуло.

— Ты простынешь, — шепнула я.

— Это было бы здорово, — хохотнул он, — тогда бы у меня появился шанс на то, что ты обо мне позаботишься.

— Ага, раздобыла бы самое горькое лекарство, противное такое, — вредничала я и, протянув руку, стерла с его подбородка стекающие капельки.

— Значит, я тебе не безразличен, — хмыкнул он.

— Чего это? — Я старательно убирала ладонью капли с его шеи.

— С того, — шепнул он, склонившись ниже, — что искала бы. Мне нравятся прикосновения твоих рук, Айла. Они такие горячие, а еще я слышу бешеное биение твоего сердца. Я тебе точно небезразличен!

— Какой же ты себялюбивый ящер! — выдохнула я, смущаясь в глубине души.

Он довольно растянул губы в улыбке, на его щеках появились едва заметные ямочки. Это было так мило, что я забылась на пару мгновений. Но раскат грома быстро привел меня в чувства, напомнив, где мы и что творится вокруг.

А стихия действительно набирала обороты.

Поднялся жуткий ветер, он бросал холодные брызги нам в лица. Хэйл, обнимая меня, загораживал собой и постоянно подгонял коня.

Мы неслись по стремительно исчезающим под лужами тропинкам.

— Надеюсь, Надия с Ульви вернутся, — пробормотала я, когда мы въехали на знакомый холм. — С братца станется ползать и выкапывать свои растения в дождь. Он же за своей наукой порой людей не видит.

— Он большой мальчик, — фыркнул генерал. — И он понимает, что делает, а за Надию ему перед отцом отвечать. Он о ней лет с десяти заботится. Говорит, грех какой-то искупает. Правда, где нагрешил, я так и не понял, да и неинтересно мне. Хотя по мне ее давно пора забирать от тетки, матери из нее не получилось.

— Матери? — заинтересовано уточнила я.

— Ора Гюмзу — старая дева, — нехотя продолжил он. — Сестра моей матери спуталась с простым человеком. Я уж не знаю, что там было, но она родила, при этом не протянув после этого и двух дней. А он просто сбежал, бросив свою мертвую женщину и дочь. Жениться ему тоже на ней не с руки было. Ребенок пошел по родственникам, но никто не хотел «мараться» об бастарда. И тогда отец взял над ней опеку и отдал тетке Гюмзу, надеясь, что она обретет в ней дочь.

— М-да уж, — фыркнула я.

— Да, тетка у меня тяжелый человек. Раньше это так в глаза не бросалось. Отец содержал не только Надию, но и ее. Когда стало понятно, что от дракона в девочке разве только три чешуйки на лице и связь избранных она сама вряд ли ощутит, ее почему-то активно стали сватать мне.

— Чего? — Я чуть из плаща не вылезла, услышав такие новости. — Она не... чувствует?

— Говорили, что нет. — Он пожал плечами, но как оно на самом деле, знает только сама Надия. Ей и правда нравится твой брат. Это заметно.

— Угу, — пробурчала я и притихла, обдумывая новую информацию.

Мы выехали к южной части виноградников.

Ровные зеленые полосы молодых лоз уходили вдаль, стелясь по ближайшим холмам. А дождь все усиливался. Дороги размывало и превращало в глиняное месиво. Моя лошадка смиренно бежала рядом, тряся густой гривой.

— Нужно было сразу возвращаться, как только услышали гром, — проворчала я, прижимаясь к промокшему до нитки дракону. — Ты точно заболеешь...

— Это всего лишь дождь, Айла, — хмыкнул дракон, казалось, его водная стихия только забавляет.

Потеревшись о него щекой, притихла. Из дубовой рощи нам наперерез выскочили охотники. Несколько всадников и небольшая низкая телега. Пустая.

Охота не удалась.

Кабаны остались целы и невредимы.

Почти все, ну одному все же прилетело от меня в филей.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше становилось народу. Все стремились скорее укрыться от непогоды в теплых комнатах.

Женщины из гордых орлиц превратились в мокрых куриц. Пышные юбки и широкие штаны для верховой езды неприлично обтягивали бедра ор, слегка компрометируя их.

Над головой снова прогремело, и ветер погнал нам в лицо новую волну брызг.

— Как вернемся — сразу под одеяло залезу, — проворчала я, утыкаясь носом в грудь дракона.

— М-м-м, какие откровения, — хохотнул Хэйл. — А знаешь, я вот тут подумал. Это даже хорошо, что дождь. Да, лилию ты не получила, зато я добился, куда большего, чем рассчитывал. Ты вся такая ранимая, в моих объятьях...

— Да ну тебя, — фыркнула я и хорошенько так кулачком приложилась по его каменной груди.

Даже не дрогнул.

— Не ершись, огонек.

Наконец, мы въехали через кованые врата во внутренний двор. Остановив лошадь, Хэйл придержал меня в седле и спешился. Испугавшись, я обхватила его за шею, и тут же снова оказалась на его руках.

На крыльце мельтешила матушка, папа и Маника.

Развернувшись, дракон зашагал в их направлении. Взобравшись по ступеням, нагло игнорируя своего дядю, обошел его и двинулся в главный холл.

— Хэйл! — возмутилась я. — Верни меня обратно!

— А как же одеяло? — Темная широкая бровь поползла на лоб.

— Верни! Быстро! Не будь таким вредным.

Пожав плечами, он развернулся.

Папа был в гневе.

— Поставь мою дочь на ноги, Хэйл!

— Дядя Захарий, я сделал все, чтобы она не замерзла, и сейчас не собираюсь держать ее на улице. Даже в угоду вам, — тон дракона желал быть мягче и сдержанней.

— Хэйл прав, любимый, — вмешалась мама. — Ну, заболеет ведь. Айла чихает от малейшего дуновения ветерка.

Вот после этих слов меня еще крепче прижали к груди.

— А Ульви? Он... — договорить я не успела.

Во двор спешно въехали два всадника. Оба промокшие до нитки. И если Надия растирала мокрое лицо и готова была расплакаться, то братец, спрыгнув прямо в грязь, со счастливой улыбкой отвязывал свою сетку, наполненную свежевырытыми растениями.

Вот ботаник!!!

Нужно было не в кусты косточкой, а ему в зад стрелять.

— Все, Хэйл, неси меня на кровать! — зло скомандовала я.

— С удовольствием, — рассмеялся генерал и, развернувшись, потащил меня в комнату.

Глава 20

Легко доставив меня к комнате, Хэил открыл дверь и вошел внутрь. Прошагал вперед и опустил на кровать.