— Нет. Наоборот. Я вам благодарен, что вы пришли.Иногда существует потребность высказаться, а я уже много лет живу один и неимею такой возможности. Говорят, что незнакомым людям легче исповедоваться, чемблизким. Наверно, так оно и есть на самом деле.

— Я думал, вы специалист в области ядернойфизики, — улыбнулся Финкель. — Здесь многие офицеры ФСБ бывшиевыпускники технических вузов.

— Нет. Я ничего не понимаю в ваших делах. Я дилетантнастолько, что могу не отличить ЯЗОРД от обычного автомобильного мотора.

Финкель рассмеялся.

— Это действительно интересно, — сказал он. —Впрочем, вам это и не обязательно. Зато вы умеете очень неплохо разбираться влюдях. Это тоже талант, который дается с рождения.

— Мне просто повезло, — признался Дронго, —стечение обстоятельств, некоторые догадки, некоторые факты. Если бы дети ненашли погибшего водителя, мне бы никто не разрешил продолжить расследование доконца. Чистое везение. Так иногда случается.

— Когда вы будете в Москве, заходите ко мнедомой, — вдруг предложил Финкель, — я тоже живу один. Дети и внукинавещают меня, но иногда и у меня возникает некая потребность в общении. Мнекажется, у нас мог бы получиться интересный диалог, как вы считаете?

— Спасибо. — Дронго был тронут предложениемстарого ученого. — Знаете, вы чем-то напоминаете мне моего отца.

— Он жив?

— Да. И ему много лет, уже за семьдесят. Мы с ним оченьдружим.

— Это прекрасно, — сказал, вставая,Финкель. — Дай Бог ему здоровья. И не забудьте о моем предложении. Вот моявизитная карточка.

Он ушел, а у Дронго еще долго сохранялось хорошеенастроение. Ночью он заснул и видел во сне родителей. А рано утром они вылетелив Москву, и он сидел рядом с убийцей Волновым. Когда вертолеты долетели доаэропорта, где у них была первая пересадка, Дронго спросил у Волнова:

— Сколько лет супруге Суровцева?

— Не знаю, кажется, двадцать пять. А почему выспрашиваете?

— Просто так. Странно, что она в столь юном возрастеуже мыслит столь безнравственными категориями.

Волнов усмехнулся. Теперь на руках у него были наручники. Оннаклонился к Дронго и тихо прошептал:

— А вы моралист, да? Никогда не спали с чужой женой? Иникогда не поступали против совести?

— Спал, — честно признался Дронго, — и невсегда поступал по совести. Но никогда никого не предавал. И не убивал. Вовсяком случае, невиновных людей.

— Кто невиновный? — разозлился Волнов. — Этидвое молодых ублюдков, которые согласны были за деньги продать ядерное оружие,подставить тысячи других людей? Или этот Сиротин, который знал, для чего нужназащита от ЯЗОРДа, не мог не знать, но все равно разрабатывал для нас защиту.Кто из них невиновный? Может, они больше виноваты, чем я. Они ведь знали, какможно применить это оружие.

— А Мукашевич, которого вы хладнокровно зарезали вкустарнике? А жена Сиротина, которую убили ваши люди? Они-то в чем быливиноваты? В чем виноваты их дети, внуки? Не нужно изображать из себя ангелавозмездия. Вы убийца, Волнов, обыкновенный убийца. И предатель.

Подполковник отвернулся и пошел к самолету. Дронгонаправился следом. К нему подошел Машков.

— О чем вы спорили с этим подлецом?

— Я все время думаю о жене погибшего Суровцева. Какаячудовищная изощренность. Продумать все так, чтобы подставить собственного мужа,чтобы убить отца своего ребенка. Вам не кажется, что здесь есть нечтогениальное?

— В каком смысле?

— Она гениальная злодейка. Ведь совсем молодая женщина,ей двадцать пять лет. И такое сознание. Мне будет ужасно интересно с нейпоговорить.

— Вы что, коллекционируете такие типы людей?

— Нет, я их изучаю. Должен был произойти какой-товнутренний сдвиг у этой молодой женщины, если она продумала все в такихподробностях. Идемте к самолету, мы опаздываем.

Они поспешили к самолету. Следующая пересадка была черезполтора часа. Вечером, в семь часов, они прилетели в Москву. Волнова увезли визолятор ФСБ, а Дронго поехал домой. На прощание он выслушал прочувствованнуюречь генерала Земскова и пообещал утром приехать. Он сильно устал, и словагенерала почти не доходили до его сознания.

Хромой Дима приехал ровно через час, как и обещал Законник.К этому времени Сергей Хорьков уже успел переодеться и принял гостя в своемкабинете. Он знал, что этот внешне малоприметный, хромой и нелюдимый седойчеловек был организатором многих громких преступлений в городе. У него былихорошие связи, и многие киллеры выполняли его заказы, доверяя ему бытьпосредником между ними и заказчиками.

— Здорово, — сказал Хорьков, когда гость вошел кнему в кабинет. — Сколько лет тебя знаю, а ты не меняешься.

— А чего мне меняться? — спросил гость, усаживаясьна диван без приглашения. — Нога все та же, голова тоже. Я уже поменялсяодин раз двадцать лет назад. С тех пор так и хожу.

— Что будешь пить? Коньяк?

— Ты же знаешь, не люблю заморскую выпивку. Я, кромеводки, ничего не пью.

— Какую хочешь?

— Никакой. Ты ведь по делу меня позвал, вот и говори. Апить я буду на свои деньги, которые ты мне сегодня заплатишь.

— Ишь ты, какой догадливый, — усмехнулсяХорьков, — с чего ты взял?

— А у тебя всегда так. Когда срочно зовешь, значит,случилось что-то важное. Ну, говори, зачем позвал.

— Мне нужны два человека, — сразу сказалХорьков. — Дело есть, важное дело, но сложное.

— Понятно. Почему двое?

— Трудное дело. И чтобы один из них знал английскийязык. Или итальянский, или французский, все равно.

— Тебе, значит, нужны интеллигентные киллеры, —усмехнулся хромой Дима. — Опять куда-то пошлем? Зачем со знанием языка?Чтобы пришить человека, язык не обязателен, а у меня есть толковые специалисты.Только вот сложность бывает с оружием. Но ребята уже умеют и ее решать.

— Нет. Мне нужен со знанием языков. Мочить будем ненашего, — деловито сообщил Хорьков.

— Иностранец, что ли? — недоверчиво спросилДима. — Чего тебя на них потянуло?

— Это мое дело. Сумеешь найти двоих ребят?

— Поищу. Когда нужны?

— Сегодня.

— Это трудно. Но завтра найти смогу.

— Тогда не позже, чем завтра. Двоих ребят, и обеспечишьих оружием. У тебя ведь хорошие связи в Германии остались?

— Там да. Нужно будет в Германию лететь?

— Нет. Но пусть они получат оружие в Германии и летятдальше, во Францию. Или в Италию, я скажу куда. Их все равно там проверять небудут.