Джейн призналась в ответ: «Потому что они безобразно смотрятся».

Брижит успокоила ее: «Не волнуйся» — и положила свои ноги таким образом, что могло показаться, будто они принадлежат Джейн.

«Лежа рядом с ней, я разглядывала ее и, мне не к чему было придраться. И тогда она, чтобы сделать мне приятное, сказала: «А вот твой нос куда симпатичнее моего». Это, конечно, не так, но все равно, как мило с ее стороны».

Пока техники, готовясь к съемкам эпизода, расставляли вокруг них аппаратуру, Брижит спросила у Джейн: «Чем бы это нам заняться?»

Биркин недоуменно посмотрела на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Давай споем что-нибудь, — решила Брижит.

— Отличная мысль, — согласилась Джейн.

— «Мой милый за синим морем», — предложила Брижит.

— Идет, — ответила Джейн, и они запели.

Но вскоре выяснилось, что ни та, ни другая не помнят слов. Тогда Брижит предложила: «Знаешь, давай споем песню, которую и ты и я знаем». И они вдвоем затянули «Je t'Aime, Moi Non Plus».

В 1973 году французские газеты снова принялись муссировать слухи об уходе Бардо из кино, причем рассуждения на эту тему занимали те же страницы, что обычно отводятся каким-нибудь важным политическим сенсациям. На сей раз газеты утверждали, что принятое Брижит решение окончательно и бесповоротно.

19 февраля в интервью газете «Экспресс» Бардо дала выход накопившимся чувствам: «Человечество мне противно. У меня на него аллергия. Я никого не вижу. Я сижу в четырех стенах. Я построила свою собственную вселенную, такую, какой я ее себе представляю, какой рисовала себе еще будучи ребенком. Я черпаю душевное равновесие в природе, в общении с животными».

Даже такая солидная газета, как «Монд», согласилась с тем, что Брижит пора уйти. В рецензии на «Дон Жуана», в частности, говорилось: «То, чего Вадим не замечает, это то, чего он не желает замечать. Мифам непозволительно стариться».

Брижит уже давно не заблуждалась на тот счет, будто кино способно дать ей нечто большее. Впрочем, и она, со своей стороны, вряд ли уже была способна хоть чем-то обогатить его. Подобно разъехавшимся супругам, ей и кинобизнесу уже нечего сказать друг другу. Настало время разойтись каждому своей дорогой.

Брижит убедила себя: «Даже если мы когда-то и пережили несколько приятных минут, то это вовсе не означает, что теперь до конца наших дней мы должны цепляться друг за друга».

Первоначально Брижит предполагала удалиться от дел и поселиться на ферме, когда ей исполнится сорок. Она намеревалась стать настоящей отшельницей. Брижит не имела ничего против того, что поначалу люди будут говорить: здесь живет ББ, та самая актриса. Она надеялась, что пройдет какое-то время и люди скажут: а вот и Брижит, хозяйка фермы.

К весне газеты уже заявляли с полной уверенностью: «Она сойдет со своего пьедестала главного секс-символа мирового кино». Другие приводили якобы услышанные от нее слова: «Эти морщины вселяют в меня ужас. Я скоро уйду».

Одно ее телеинтервью только подлило масла в огонь. Брижит тогда произнесла: «Последние два года я начала замечать, что старею, и всякий раз, когда у меня появляется новая морщинка, мне становится не по себе».

Тем не менее, Брижит успокоила зрительскую аудиторию: «Нет оснований впадать в панику. Что может быть прекраснее пожилой седовласой дамы, умудренной годами и способной рассказывать немало увлекательных историй о своем прошлом?»

По словам Брижит, она с большим уважением относится к тем женщинам, что принимают свой возраст с достоинством, в отличие от «бабушек, работающих под своих внучек».

Это сказала женщина, которой в ту пору было всего 39, чья фигура оставалась такой же, как и в 16.

Пообещав, что никогда не будет делать подтяжек — «это противоестественно», — Брижит призналась, что ей стоит больших трудов выглядеть красавицей с утра до вечера. «Это просто кошмар».

Как бы то ни было, двадцати лет в кино с нее было достаточно. «После сорока будет 50, затем 60. И я не хочу в 50 расстраиваться из-за того, что не предлагают новых ролей, и вздыхать о прошлом. Я ухожу потому, что если я не оставлю кино, кино оставит меня».

Сценарист и режиссер Нина Компанеец предложила Брижит роль в фильме с довольно неуклюжим названием «Поучительная и веселая история Колино, любителя дергать за юбки». Компанеец уже доводилось работать с Брижит — по ее сценарию был сделан фильм «Медведь и кукла». Брижит с понимаем отнеслась к тому обстоятельству, что режиссер — женщина, — ведь это все еще редкое явление для Франции, — и дала согласие, но при условии, что съемки займут не более десяти дней. Таким образом, Бардо последний раз появилась на экране во второстепенной роли.

«В те дни, — замечает Компапеец, — она окружила себя каким-то совершенно кошмарными личностями. Они вечно околачивались в павильоне. Особенно эти ее дружки. Она жить не могла без любовников. Ей вечно требовалось в кого-то влюбляться. Как я понимаю, она нуждалась в их присутствии, потому что терпеть не могла играть. Это причиняло ей боль. Съемки доставляли ей мало удовольствия. Она относилась к ним со всей серьезностью, но она не любила сниматься, поскольку считала их малоприятным занятием. Она ненавидела репетиции. Но у нее отличная память, и она всегда назубок знала свои реплики. Главная трудность заключалась в том, чтобы добиться от нее желаемого результата за первую пару дублей, пока она еще играла с душой. А потом ей просто начинало надоедать».

Компанеец отмечает, что, в отличие от многих других актрис, Брижит никогда не строила из себя звезду, не давала волю своим прихотям».

«Она никогда не стремилась застолбить свою территорию. Никогда не пыталась давить на окружающих. И никогда не обижалась, когда ее поправляли. И лишь в редком случае Брижит позволяла себе покапризничать на съемочной площадке. Обычно это было связано с тем, что от нее ушел любовник или только собирался уйти, и тогда она легко могла дать волю слезам, и нам приходилось заново накладывать на нее грим. Любые проблемы, возникавшие на съемочной площадке, так или иначе сводились к неудачному роману».

В отличие от Мэрилин Монро, продолжает Ком-панеец, Брижит ни разу не подверглась критике за плохую игру.

«Я бы не сказала, что она действительно из рук вон никудышная актриса. По-моему, просто ее красота была чересчур неотразима и чересчур опасна. И поэтому многие пытались найти, что бы им сказать о ней дурного. Это вполне естественная реакция тех, кого она пугала. Брижит же, наоборот, была из тех редких актрис, кто по-доброму относился к другим актрисам. Она никогда не видела в них