у монахинь хватило бы духу появится на пляже в бикини.

Затем был «Ромовый бульвар», где партнером Брижит стал Лино Вентура, актер, унаследовавший у Жана Габена титул ведущего киногероя Франции.

Когда они подписывали контракт, Лино еще не был с нею знаком, хотя, несомненно, наслышан о ее репутации, особенно о привычке втягивать своих партнеров во всякие сомнительные истории. Правда самого его сия чаша миновала.

Что никак не вяжется с расхожими представлениями, Лино гордился тем, что, уходя домой он превращался в обыкновенного человека. Его друзья не имели никакого отношения к кинобизнесу, и это были те же самые друзья, что и 20–30 лет назад, в то время, как Габен обнаружил его талант.

«Ромовый бульвар» был его фильмом — героиня Брижит не являлась здесь главным действующим лицом, — и Вентура поставил условие. Никаких фоторепортеров, что околачивались бы в павильоне или за его стенами. И, не считая фотопроб для картины, никаких совместных снимков с Бардо.

Вентура каждый день приходил на съемки, делал то, что от него требовалось, и уходил. Он никогда не вступал ни с кем ни в какие беседы и, что мгновенно бросалось в глаза, подчеркнуто дистанцировался от Брижит. По крайней мере, таково было впечатление, на которое он и рассчитывал. Оказывается, по вечерам он приходил к Ольге Хорстиг-Примутц, у которой тогда жила Брижит, и все трое, в тишине и спокойствии, мирно сидели за столом и играли в карты.

Лино, обладающий суровой внешностью, под которой скрывалась мягкая, сентиментальная душа, был добрый, отзывчивый и любящий человек. Так что нет ничего удивительного в том, что Лино, как умел, пытался оберегать Брижит. Во время пресс-конференции, когда репортеры задали Брижит вопрос, касавшийся ее личной жизни, Лино тотчас натянул на себя маску «крутого парня» и заявил: «Месье, я здесь не для того, чтобы обсуждать личную жизнь Брижит Бардо». Лино поднялся и, строго посмотрев на Брижит, — сигнал, что она должна последовать его примеру, — вышел вон.

К несчастью для себя, Брижит не поняла смысл сигнала, и дело закончилось тем, что она, уже в полном одиночестве, продолжала отвечать на новые вопросы о ее личной жизни.

Ее следующей работой стал фильм «Нефтедобытчицы», где она снялась вместе с Клаудией Кардинале. Увы, эта картина получилась еще хуже «Послушниц».

Брижит это отлично понимала.

Прятать голову в песок было бесполезным делом. Перемены дали о себе знать прежде всего в ее гонорарах. Громадные суммы, которые выплачивались ей в середине шестидесятых, превратились в 800 тысяч франков за фильм.

В те дни, когда ее заработок превышал гонорары любых других звезд Франции, Брижит с поразительной честностью заявила репортерам: «Прежде всего я женщина, а потом актриса. Я не из тех, кто оживает только тогда, когда на них наведут камеру. Я живу в свободное от съемок время. Как актриса, я предпочитаю, чтобы режиссер руководил мною и хорошо знал свое дело. Мне это нравится. Некоторые почему-то считают, что непременно нужно состариться и превратиться в уродину, прежде чем они наконец расщедрятся на похвалу. Я же предпочитаю быть красивой и молодой и уж как-нибудь обойдусь и без их похвал».

И вот теперь, после целого ряда неудач, Брижит, как и прежде, не кривила душой: «Актерская профессия никогда не являлась смыслом моей жизни. Обычно я говорила себе: «Все, через два месяца начинаем. Через месяц. Через неделю». И потом вся покрывалась сыпью. И нам снова приходилось какое-то время ждать, и я опять говорила себе: «Вот сколько времени я выиграла!». Во время съемок от волнения я обычно не находила себе места. Что, однако, не помешало мне сняться более чем в сорока фильмах. Глядя на меня, легко подумать, что я какой-нибудь новичок, впервые оказавшийся на съемочной площадке. Как мне кажется, виной всему моя робость. Я не знаю, с чего начать. Как готовиться к роли. Все либо удается само собой, либо не удается вообще. Я не считаю себя настоящей актрисой, да и зрительницей тоже. По крайней мере в том, что касается кино».

Настало время уйти.

И она обратилась к тому единственному, кто мог помочь ей уйти красиво. В последний раз за всю свою кинокарьеру она обратилась к Роже Вадиму.

По его замыслу «Дон Жуан» был призван освободить ее от стереотипа «ББ», с тем чтобы обрести свое новое «я» в довольно-таки трудной теме. В отличие от ленты «И Бог создал женщину», где героиня Брижит — это еще женщина-ребенок, Вадим хотел, чтобы на сей раз она сыграла женщину, которая на самом деле является мужчиной, с тем чтобы добраться до внешних границ женской половины общества. Когда Вадим только задумывал свой проект, он представлялся ему как серьезный фильм с серьезной философской подоплекой. Когда же он впервые взялся объяснять его Брижит, то прежде всего подчеркивал его серьезность, хотя это вовсе не значит, что там напрочь отсутствовали трогательные и веселые эпизоды. Затем Вадим спросил, хочет ли она сыграть в его новом фильме, и Брижит сказала: «Да, хочу». Однако, познакомившись со сценарием, она призналась Вадиму, что некоторые сцены ее пугают, и попросила переписать их заново. Играть женщину, которая на самом деле мужчина, совсем не то, что играть Брижит Бардо.

Вадим согласился ради нее внести в сценарий кое-какие поправки. «Однако, как только дело дошло до ее персонажа, она снова взялась за старое, подгоняя себя под рамки Брижит Бардо. В результате получился тяжеловесный фильм с несколькими интересными эпизодами. Что было отнюдь не то, чего мне хотелось. Брижит не могла или же не желала переступить границу, отделяющую на экране Брижит Бардо от подлинной актрисы. Она была просто не в силах убежать от самой себя. Ей представилась последняя возможность громко заявить о себе как киноактрисе, ведь она была уже не девчонкой, чтобы и дальше изображать на экране Брижит Бардо. И она сама это отлично понимала. Именно поэтому она перестала сниматься».

Одной из ее партнерш по картине была Джейн Биркин.

«Брижит — сама невинность, изображающая из себя маленькую девочку, «Бри-Бри хочет пить», «Бри-Бри хочет кушать», «Бри-Бри нуждается в любви и ласке». Бывали дни, когда она приходила на площадку с опухшими глазами, и мне было ясно, что она проплакала всю ночь. Она была такая ранимая. Такая обидчивая. И в то же время пользовалась своей красотой как оружием».

Согласно сценарию обе актрисы в одном из эпизодов должны были сниматься обнаженными. И первое, что сделала Биркин, когда они вместе легли в постель, это закрыла свои ноги. Брижит поинтересовалась, почему.

И