Я прочищаю горло, пытаясь снова обрести способность говорить.

– Может, присядем?

И вновь он словно сбрасывает оцепенение, а после отводит глаза.

– Да, – чуть улыбнувшись, соглашается он, и я почти не сомневаюсь, что вижу на его щеках румянец.

Он держит меня за руки, пока я не опускаюсь на скамью, а после без особых усилий устраивается напротив.

– Я думал, что жительнице Мореи на воде будет проще, – с ухмылкой произносит он.

– Прости? – притворно оскорбляюсь я, надеясь все же скрыть правду. – Я прежде не садилась в лодку. Просто не было нужды.

Он хмыкает, но тут замечает нечто у меня за спиной, и взгляд его твердеет.

– Во имя ночи, давай убираться отсюда. И побыстрее!

Я оборачиваюсь. На берегу уже собралась небольшая толпа зевак. Они явно здесь из-за принца, хотя изо всех сил пытаются изображать безразличие.

Я вновь поворачиваюсь к Франко. Потянувшись к краю причала, он отталкивает от него нашу лодку.

– Я думала, ты привел меня сюда, чтобы помозолить глаза собравшимся.

– Точно. Но не бороться с толпой.

Я жду, что он потянется за веслами, но вместо этого Франко выпускает крылья, разводит широко в стороны и начинает бить по воздуху. Лодка отходит от причала. В считаные мгновения мы отплываем довольно далеко от берега.

– Милый трюк, – киваю я на крылья.

– Неужели?

Я рассматриваю озеро, любуясь спокойной мерцающей водной гладью и разбросанными по поверхности лодками. Солнце стоит высоко над головой, но не ослепляет сиянием, впрочем, как и всегда в Лунарии. Я с самого детства наслаждалась, наблюдая, как в течение дня оно окутывает все странным, почти фиолетовым светом.

Франко гонит лодку дальше по озеру, и я ощущаю умиротворение. Я вновь смотрю на принца, ловя его взгляд, но он поспешно отводит глаза.

И вновь повисает молчание.

Хочется побарабанить пальцами по скамейке, но я подавляю желание.

– Сегодня прекрасная погода, верно?

– Очень. – Он оглядывает озеро, затем пронзает меня пристальным взглядом. – Ты ведь знаешь, что сейчас нас никто не слышит?

Похоже, он вовсе не стремится со мной разговаривать, и я, поджав губы, киваю.

Откинув голову назад, Франко лишь разочарованно стонет. Его крылья замирают, и лодка почти останавливается.

– Проклятие, Эм! Я так больше не могу, – бормочет он.

Сердце подскакивает к горлу. Во имя бездны, именно этого я и боялась! А я ведь уже почти успокоилась…

– Ты о чем?

Он вдруг напрягается.

– Вот об этом. Мы ведем беседы о погоде, притворяясь самыми скучными созданиями на свете. И это сводит с ума!

Я закрываю глаза, размышляя над его словами. Не такого я ожидала.

– Оскорби меня, – продолжает он. – Скажи, что веду себя как идиот. Закати глаза и напомни, как тяжело меня выносить.

– Что? Зачем?

– Просто так. Мне нравится твоя честность. И когда ты не боишься меня. Ты единственная, кто… забудь. – Он замолкает и поспешно отворачивается.

Не стоит дальше развивать тему, иначе неизвестно, куда может завести нас подобный разговор. И все же я не могу допустить, чтобы все закончилось вот так.

– Если ты хочешь честности, я жду ее и от тебя. Что ты пытаешься сказать? Я единственная, кто – что?

Он несколько раз открывает и закрывает рот, а потом признается:

– С самого возвращения из оперы ты словно ходишь рядом со мной на цыпочках, и у меня мурашки по коже.

Я широко распахиваю глаза, щеки вспыхивают от негодования.

– Кто бы говорил! Ты избегал меня всю неделю, словно я… какая-то чумная…

Он резко откидывает голову назад, будто бы я его ударила.

– Вот как ты думаешь? – тихо спрашивает он.

С языка рвутся тысячи возражений, но стоит вспомнить его взгляд, когда он застал меня напевающей, и мне уже не хочется спорить. Я не смогла до конца уловить то его выражение, но не так уж сложно понять его смысл. Я опускаю голову.

– Я тебя не виню.

Застонав, он проводит рукой по лицу.

– Об этом я и говорю. Перестань. Хватит трястись и пресмыкаться передо мной!

Я поднимаю глаза.

– Но я и должна перед тобой пресмыкаться. Ты мой принц.

– Прежде тебя это не останавливало. До… того самого вечера. Теперь ты ведешь себя так, словно я в любой момент могу отправить тебя на плаху.

– Разве ты не угрожал мне именно этим?

– Я думал, мы уже все выяснили.

– Почему? Потому что провели вместе несколько часов?

Слова звучат гораздо резче, чем хотелось, но, когда они слетают с губ, я не понимаю, зачем вообще их произнесла. Похоже, на какой-то миг они показались мне лучшим оружием.

На лице Франко мелькает боль, и он хмурится.

– Если бы я хотел наказать тебя за присвоение личности принцессы, то уже давно отправил бы в темницу.

– За это я не боюсь наказания.

– Тогда за что?

– За пение. Прости, что так вышло. В тот день мне не следовало напевать…

Он лишь молча изучает мое лицо, и я вспыхиваю под его пристальным взглядом.

– За что ты просишь прощения? – спрашивает он.

– Ты и сам знаешь.

Он слегка откидывается назад, недоверчиво глядя на меня.

– Неужели?

– Ты ведь сказал тем вечером, что я опасна. Я приманила тебя своей силой. А нападение на королевскую особу считается преступлением.

Он неловко ерзает на сиденье, а потом отвечает тихо, почти шепотом:

– Когда я сказал, что твоя магия опасна… я имел в виду совсем другое.

– Что именно? – хмурясь, спрашиваю я, но он молчит. – Скажи мне, Франко? Мы будем честными друг с другом или станем кружить вокруг, как… как…

– Спаривающиеся бабочки? – подсказывает он, склоняясь набок, и в один миг на лице его расцветает лукавая улыбка.

Я стискиваю челюсти.

– Теперь ты уклоняешься от ответа с помощью шуток и собственного очарования.

– Значит, ты признаешь, что я очаровательный?

Если бы не лодка, я сбежала бы прямо сейчас. Но, поскольку мы застряли вместе в центре озера, остается лишь прожигать его сердитым взглядом. Он хочет честности? Он ее получит!

– Понимаю, ты стремишься защитить себя, избегаешь серьезных тем и делаешь вид, что тебе все равно. Может, кого-то тебе и удается одурачить, но со мной такое не пройдет.