что хотела, не вызвав тем самым подозрений, но при этом могла помочь. Совсем немного.

– Привет, Шай. Как дела?

Ридж плюхнулся на плетеный стул рядом со мной, закинув свои рабочие ботинки на перила.

– Привет, Ридж. Прости за вчерашний вечер. Мне так и не предоставилась возможность поблагодарить тебя.

Он рассмеялся.

– Вчера ты поблагодарила меня миллион раз. Все отлично. Не парься.

– Как работа?

– Отстой. Как и всегда. Мы с дядей не сходимся во мнениях. По многим вещам.

– Это тяжело.

– Он твердолобый. Я таких не люблю. Так что теперь понимаю, почему мама не хотела просить его о помощи. Он бы заставил ее чувствовать себя паршиво.

Я искоса взглянула на него.

– Ты скучаешь по ней?

Он пожал плечами.

– Она была не самой лучшей мамой в мире, но при этом единственным человеком в моей жизни. Так что да, иногда скучаю. Но меня злит, что она вернулась к зависимости. Какое-то время у нее все было хорошо. Я правда думал, что она справилась.

Я прекрасно знала, каково это – верить в кого-то, когда тот говорит тебе, что чист и трезв и никогда не вернется к прошлому. Они лгали, клялись и божились, что все будет по-другому. Дин и сейчас поступал так же.

– Если бы ты мог получить все, что угодно… стать тем, кем захочешь… что бы это было? О чем ты мечтаешь, Ридж?

– Какой смысл об этом думать? Мечты не сбываются.

– Иногда сбываются. Расскажи мне. Это будет нашим маленьким секретом.

– Думаю… – Он прищурился, размышляя об этом. – Я бы пошел работать в музыкальную индустрию. Например… не знаю… я сказал Броуди, что не прочь бы стать техническим менеджером тура. Но мне бы хотелось работать со звуком. Например, микшировать. Или быть диджеем, что-то в этом роде.

– Я вижу тебя в роли диджея.

– Правда?

– Да. Однозначно. – Я представила, как он работает в ночном клубе и все девушки сходят по нему с ума. Но не произнесла это вслух.

Ридж усмехнулся себе под нос. Я проследила за его взглядом. Броуди шагал к нам через задний двор.

– Меня бесит, что он так сильно ревнует. Как можно быть таким тупицей.

Броуди остановился перед нами и посмотрел на Риджа, прищурившись.

– Ей нужно отдохнуть.

– Вот почему мы просто тусуемся и болтаем, братишка.

– Он тебя донимает? – спросил меня Броуди.

Я помотала головой.

– Вовсе нет. Мне нравится проводить время с Риджем.

Ридж усмехнулся и придвинул свой стул вплотную ко мне, а затем обнял за плечи.

– Я ее любимый Маккалистер. Становись в конец очереди, чувак.

Броуди нахмурился.

– Убери от нее свои гребаные руки.

Я попыталась подавить смех, но не смогла.

– Что смешного? – спросил он меня.

– Ты.

Он закатил глаза, походя на подростка. Ревнивый Броуди излучал особое очарование.

В ночь перед моим отъездом Броуди остался у меня в гостевом домике. В то утро я стояла у круглого загона и наблюдала, как он объезжает жеребенка: надевает на него седло и впервые на нем катается. Затем я попрощалась с Феникс – малышкой, которую Броуди привел в этот мир: теперь она уже бегала по пастбищу вместе с другими лошадьми. Покаталась на Бунтарке – черной лошади с белой звездой на лбу, названной в честь Лилы. Когда я узнала, что Джуд дал данное прозвище жене, то поняла, почему рассмеялся Броуди, когда сказал мне кличку лошади.

Тем же вечером мы отправились понаблюдать за дикими лошадьми. Но на этот раз проехали мимо них по земле, на которой они жили, и по пути оставляли им солевой прикорм. В период золотого часа [34] Броуди сиял, как золото. Такой сильный, красивый и честный.

Позже, сидя в кузове грузовика, мы наблюдали, как солнце прячется за холмами, а земля окрашивается в фиолетовые и розовые тона. Броуди обнимал меня, а я прижималась к его широкой груди и думала о том, как сильно изменилась и сколько всего произошло за каких-то шесть недель. Как быстро Броуди стал для меня кем-то особенным. Мне не хотелось расставаться с ним. Но наш конец приближался, и ни у кого не было возможности остановить время.

Вчера я попрощалась с Маккалистерами, так что мы с Броуди остались вдвоем, сидели на ступеньках заднего крыльца и смотрели на звезды. Здесь, в Техасе, они сияли ярче всего. Эта ночь была наполнена сладостной горечью, и мне не верилось, что это наша последняя ночь вместе.

Я приехала сюда за одним, но нашла нечто совершенно иное.

– Ненавижу прощаться, – сказала я. – Ты словно ставишь точку, преисполнившись грустью.

Я надеялась и молилась, что он скажет, мол, нам не обязательно прощаться. Но он промолчал. Просто взял меня за руку, переплел наши пальцы и повел вверх по лестнице.

Затем раздел меня в мягком свете луны и погладил мою кожу своими грубыми, мозолистыми руками, после чего поднял и аккуратно положил на кровать. Так ласково и нежно, что я едва не заплакала. Я наблюдала, как он раздевается, а потом забирается на кровать и склоняется надо мной. Броуди скользил губами по моим бедрам, а руками – по бокам и груди. Он обхватил ладонями мои груди и втянул в рот один сосок. Прижав мужчину к себе, я зарылась пальцами в его волосы. Я обвила ноги вокруг его спины и приподняла бедра так, что его возбужденный член оказался прямо между моими складками.

Он потянулся к моим губам, упершись предплечьями по обе стороны от меня, и несколько минут пристально вглядывался в мое лицо, словно пытаясь его запомнить. Прядь волос упала ему на лоб, и я убрала ее, а после обхватила его лицо обеими руками.

– Броуди, – прошептала я.

Он наклонил голову и накрыл мой рот своим. Когда наши губы соприкоснулись, я закрыла глаза и крепче обхватила его ногами. Броуди целовал меня словно в последний раз.

Я приподняла бедра, и он прижался головкой члена к моему входу. Затем скользнул в меня и начал медленно двигаться, как будто собирался заниматься сексом со мной всю ночь и никуда не спешил.

Он опалил поцелуями мои губы. Подбородок. Чувствительное местечко чуть ниже уха.

Он не просто занимался со мной сексом. Он занимался со мной любовью. Вот только его нежные прикосновения оказались самой жестокой формой пытки.

Казалось, что прошло несколько часов, прежде чем нас накрыло волной оргазма. После этого он заключил меня в объятия, и мы разговаривали, пока не взошло солнце.