быстро нашла стишок о любви на все случаи жизни.

Валя опрометью бросилась в гримёрку, но там на её месте сидела хорошенькая девица в глубоко декольтированном парчовом платье.

– Роза! – представилась она тоном суперзвезды. – Подожди, сперва меня сделают – клип пишу!

– Хорошо, – сговорчиво улыбнулась Валя и присела на диванчик.

– Ну, рванули мы в Эмираты, а туда баб до тридцати пяти не пускают без штампа в паспорте, думают, всем их мужики нужны. А мужики там ну чистый лумумбарий, – продолжила рассказ Роза.

– На свои ездила? – уточнила гримёрша.

– За свои не езжу! Пела в одном месте, дядька подошёл пожилой, богатый. Жена – старая корова. Тыр-пыр-восемь-дыр, снял мне офигенный номер. Видишь кольцо с камнем? Две штуки баксов! Жаль, что богатство не передаётся половым путём!

«Неужели я выгляжу так же?» – с ужасом подумала Валя, вспомнив подаренные Горяевым бусы.

– Долго ещё? – забежала Катя. – Анекдот для поднятия тонуса: «Один оператор другого спрашивает: а ты можешь после бутылки водки снимать? Могу. А после двух? Могу. А после трёх? Могу… но только как режиссёр!»

И Валя расхохоталась так, что гримёрша и Роза вздрогнули. А через десять минут танцующей походкой зашла в студию и весело объявила по сценарию:

– Здравствуйте! С вами передача «Берёзовая роща» и я – Валентина Лебедева! Наш сегодняшний гость – доктор юридических наук, профессор Владимир Петрович Волков.

– Что у тебя с лицом? У тебя улыбка пьяного Деда Мороза! – закричала Катя. – Переговори текст нормально!

Речь шла о преступности, а худой мрачный Волков и сам был похож на волка. И волосы у него были как волчья шерсть, и костюм был волчьего цвета, и взгляд совершенно волчий. Постоянно вытирая лоб носовым платком инфернальной расцветки, он пугал публику цифрами:

– На территории России зарегистрировано восемь тысяч преступных группировок. Наиболее опасны этнические кланы Москвы: азербайджанский, армянский, грузинский, дагестанский, ингушский, осетинский и чеченский. Под их контролем авторынки, торговля наркотиками, проституция, некоторые отрасли экономики, многие коммерческие структуры, а также рэкет и похищение людей с целью получения выкупа.

– Ближе микрофон, вас не слышно! – попросила его Катя.

Сбоку от Вали и Волкова сиял новенький «Мерседес», проплаченный фирмой, торгующей противоугонной сигнализацией. На его сиденья были навалены игрушки и спортинвентарь, и Катя предупредила сидящих в студии, что рекламируемая сигнализация будет орать среди съёмки диким голосом.

– У преступников нет национальности, – мягко поправила Валя Волкова.

– Подождите, подождите! Частоту сорвало! У вас звука нет! – закричал звуковик. – Секундочку! Всё, продолжайте.

– В нашем случае национальность есть. Этнический преступник не сотрудничает со следствием, и если он сел, клан опекает его семью и детей, – возразил Волков таким тоном, что Валя почувствовала себя зайцем из мультфильма «Ну, погоди!». – Преступные группы проходят три стадии развития: завоевание места при разделе рынка, интеграцию в экономику страны и слияние со структурами власти.

– И на какой стадии они сейчас? – спросила Валя явно подлизывающимся голосом, вспоминая то Огурца, то Гурама.

– Территория России огромна, преступные группировки находятся на разных стадиях развития, а на борьбу с ними брошены нищенски оплачиваемые правоохранители.

– И как с этим бороться? – Тёма говорил то же самое, только не так научно.

Но Тёма был приятель, а Волков вёл себя так, словно Валя мешает ему говорить и лучше бы совсем ушла из студии.

– Обсуждая это в СМИ, мы боремся с криминалом. Ведь дошло до того, что у молодежи модно быть преступником. Парни хвастают, что их позвали в ОПГ, а девушки ищут бандитов, чтоб ни в чём не нуждаться.

– Так если на работе зарплату не платят, – выкрикнула из зала худющая женщина.

– Вас утешит, если на вас нападёт человек, которому не выплатили зарплату? – резко обернулся к ней Волков и чуть не щёлкнул зубами своей волчьей пасти.

Женщина испуганно затихла.

– Стоп! Студийная реклама! – объявила Катя.

Дурным голосом заорала автосигнализация, и к «Мерседесу» на подиуме выбежали длинноногая девица с малышкой за руку и качок в шортах. Они выключили сигнализацию и начали доставать из багажника игрушки и спортинвентарь. Качок двигался нормально, девица была совсем деревянная, а малышка таращила глаза и хихикала.

– Стоп! Стоп! Стоп! Почему как на шарнирах? Девушка, ты из театрального? – спросила Катя раздражённо. – По сцендвижению двойка?

– Я из модельного агентства, – смутилась девушка.

– Второй дубль! Возьми малышку на руки. А ты, парень, поверти теннисными ракетками, – объяснила Катя. – И всё это в два раза быстрее! Работаем!

Девушка неумело взяла малышку на руки, та вырвалась и, запищав «мама», убежала за декорацию.

– А вот у меня карамелька! – предложила сердобольная бабушка из второго ряда. – Мучают маленькую за деньги!

– Работаем! Сигнализация. Раз, два, три… Девушка с ребёнком пошла! – крикнула Катя.

На уши снова обрушилась сигнализация. Девушка вышла с сопящей и сосредоточенно вырывающейся из рук малышкой.

– Стоп! Стоп! Стоп! Парень, сам возьми ребёнка, раз у неё руки растут из жопы, дай ей теннисную ракетку, – поменяла задание Катя.

С грехом пополам сняли, а Валя хоть передохнула.

– Не сигнализация, а проникающая радиация! – тряхнул Волков волосами волчьего цвета. – Сложившаяся ситуация называется «мафиократия». Мощные криминальные группировки контролируют национальную экономику, правительство коррумпировано, а правоохранительные органы обесточены, – рубил Волков воздух большими сухими ладонями.

– Правда, что сегодня нельзя вести прибыльный бизнес без контроля мафии? – спросила Валя, словно извиняясь, вычитанное из сценария.

Ведь прекрасно помнила рассказы Марка, Свена, да и сама работала под прикрытием Тёмы, которому ежемесячно отстёгивала процент. Получалось, что она нагло врёт телезрителям, строя из себя дурочку. От этого кровь бросилась Вале в лицо.

– Правда! Если бизнес восстаёт, его подавляют. В 1992–1994 годах мафия брала контроль над банковской сферой, банкиров похищали и убивали десятками, – ответил Волков презрительно. – В стране разрушены все моральные запреты. А новая номенклатура состоит из прошлой номенклатуры, для которой коррупция – способ дышать и жить.

Валя подумала про Горяева и спросила по сценарию:

– Какие мафии сейчас в России главные?

– Нефтяная, спиртоводочная, наркотическая, оружейная, – загнул Волков четыре пальца. – Есть помельче, на одной рыбе мафия имеет от двух до четырёх миллиардов долларов в год. Да что рыба? Недавно нижнетагильские бандиты вывели с территории расположенного в городе гарнизона танк «Т-90», въехали на центральный рынок и прямой наводкой открыли огонь по конкурентам из Средней Азии!

Зал весело зашумел, а Валя вспомнила сентябрьский обстрел американского посольства из гранатомёта.

– Ругают Иосифа Виссарионовича, – прогудел пожилой человек слева, – а он бы быстро из них кишки выдавил!

– Тишина! Студийная реклама! – прокричала Катя. – Теперь ребёнку дайте в руки что-нибудь, а парень, подходя к «мерсу», обнимает девушку.

Завопила сигнализация, парень вышел, обнимая девушку за талию, хотя был на две головы ниже. Крошка, насупившись, ковыляла за ними, волоча за длинную ногу неопознанного тряпичного