это не может не настораживать, хотя я с облегчением вижу, как принимают его историю — без малейших сомнений, лишь мрачно кивают и сочувственно ворчат.

Капитан, повернувшись к караульному, называет несколько имён. Военный уходит выполнять приказ и вскоре возвращается с отрядом магов, среди которых я вижу и знакомое лицо Тьеррена.

Наши глаза на мгновение встречаются, и во взгляде Тьеррена я читаю удивление и призыв к осторожности, что меня ничуть не успокаивает.

Военные с уважением кивают, выслушав приказы Лукаса, а Тьеррен просто молча слушает с совершенно бесстрастным видом, лишь однажды обменявшись с Лукасом встревоженным взглядом.

«Интересно, давно ли знакомы Лукас и Тьеррен и что их связывает?» — раздумываю я, прячась в темноте и спустив рукава как можно ниже, чтобы спрятать покрытые ссадинами руки.

За шумом отъезжающей кареты я не могу расслышать, о чём говорят Лукас с Тьерреном, а тут подъезжает и другая в сопровождении нескольких стражей верхом. Из командного пункта выходят ещё шестеро солдат — у двоих на рукавах нашивки магов пятого уровня.

Все шестеро решительным шагом направляются к Лукасу.

А передо мной вдруг возникает совсем юный солдат с ничего не выражающим лицом, закрывая собой и Лукаса, и Тьеррена.

— Ваша карета, маг Гарднер, — произносит он, настойчиво предлагая следовать за ним к только что подъехавшей карете.

Я не знаю, что делать, и пытаюсь взглядом спросить Лукаса, идти ли мне в ту карету. Не слишком ли это опасно?

Лукас в ту же секунду оборачивается и кивает, указывая на экипаж. Всё ясно.

«Не бойся. Садись в неё», — безмолвно говорит он.

Склонив голову, я иду за солдатом, надеясь, что в темноте пульсирующая ссадина у меня на лбу, прямо между глазами, не слишком заметна. Каретой будет править не обычный возница: на козлах сидят двое военных, а на дверце чётко виден герб гарднерийской гвардии.

Когда передо мной распахивают дверцу, прибывает ещё один отряд всадников. Они тоже собираются охранять карету в пути. Не многовато ли стражи? Как бы узнать, где пролегает граница между «защитой аристократа» и «охраной военного преступника»?

«Подозревают ли эти гарднерийцы, кто я? Куда меня повезут? Подчинятся ли они приказам Лукаса?»

Взобравшись на обитые бархатом сиденья кареты, я стараюсь не вздрагивать, когда двери захлопываются с неприятным металлическим щелчком. В бесплодной попытке успокоиться я сжимаю и разжимаю руки.

Когда дверь распахивается, я всё же вздрагиваю и растерянно моргаю.

Лукас одним движением впрыгивает в карету и приземляется на сиденье напротив. Закрыв двери, он вопросительно смотрит на меня.

От этого взгляда у меня перехватывает дыхание.

— Разве ты не поедешь… там? — сбивчиво спрашиваю я, взмахом руки указывая на верховую стражу. — Чтобы охранять нас?

— Нет, не поеду, — с некоторым вызовом отвечает он. — Нам надо поговорить.

Карета рывком трогается, и нас окружает толпа военных. Среди них мелькает знакомое лицо Тьеррена и два мага пятого уровня, которых я успела разглядеть у поста.

— Мы едем в ваше семейное поместье? — напряжённо уточняю я.

Лукас заинтересованно склоняет голову набок.

— Да.

Какой короткий ответ. А в его взгляде без труда читается вопрос: «А что такое? Разве нам нужно ехать в другое место?» Протянув правую руку к окну кареты, Лукас задёргивает штору. Потом точно так же поступает с другим окном.

Я судорожно сглатываю подступивший к горлу ком.

Откинувшись на спинку сиденья, Лукас холодно и серьёзно разглядывает меня, не выпуская из пальцев рукоятку волшебной палочки.

— У тебя ссадина на переносице, — указывая на свой лоб, произносит он.

Я осторожно касаюсь больного места. Да, неприятно, но, честно говоря, у меня ноет всё тело.

— Расскажи-ка мне ещё раз, с чего вдруг элитные наёмные убийцы ву трин открыли на тебя охоту.

И опять у меня начинается паника: сил хватает только молча смотреть на Лукаса, а губы уже сами раскрываются, чтобы ответить правду, которая изменит расклад сил в мире. Однако Ни Вин не зря меня предупреждала… И я не издаю ни звука.

Возможно, Лукас действительно выступает против Маркуса Фогеля, это более-менее ясно, и ещё он мой друг и союзник, насколько я убедилась. Но в то же время он военный и состоит на службе в гарднерийской гвардии.

Он гарднериец до мозга костей.

А я не желаю служить оружием небольшой группе восставших военных с весьма неоднозначными мотивами и целями.

Я буду сражаться на стороне Сопротивления и больше ни на чьей.

Устало вздохнув, я опускаю голову и тру глаза, ощупываю синяки на затылке, которым здорово приложилась к стене сгоревшей кареты. Вот бы открыть сейчас магический портал и перенестись к моим дорогим братьям!

— Лукас, я очень сильно ударилась головой, — жалобно сетую я. А сердце тем временем от волнения стучит всё быстрее. Надо отвлечь Лукаса, я же не знаю, на чьей он стороне. Осторожно бросив взгляд из-под сплетённых пальцев, я вижу, что жалобы моего собеседника ничуть не трогают — он по-прежнему испытующе смотрит на меня.

Опустив руки, я по привычке хватаюсь за край сиденья — под взглядом Лукаса я чувствую себя муравьём, которого придавили палочкой и не выпускают. Пальцы нащупывают перекладину под бархатной подушкой, и я впиваюсь ногтями в мягкую древесину.

«Сосна кружевнокорая».

Мягкая и гладкая древесина. И дешёвая. Вся карета сделана из дешёвых материалов, это ничуть не напоминает роскошный экипаж, принадлежавший семье Лукаса. Под ногтями у меня застревают крошечные щепки сосны.

«Прекрасная пористая древесина». Её так легко наполнить весенним ветром… или магией.

Искорки невидимой магии вспыхивают под ногтями, бегут вверх по руке, прорываясь сквозь страх и горе, бегут, будто солнечные блики по воде. Они притягивают магию к моим пальцам, ладоням, и она струится вдоль магических линий. Нервная дрожь стихает, земные и огненные линии земли вспыхивают с новой силой. Прикусив изнутри щёку, я разминаю пальцы, чтобы Лукас не заметил неожиданное преображение, прилив магических сил. Мне кажется, что из-под каждого из десяти моих пальцев выглядывает волшебная палочка, выдавая мою магию.

— Ты обманул солдат, — старательно не обращая внимания на искры, говорю я.

Лукас хмуро обдумывает мои слова.

— Если гарднерийцы узнают, что кин хоанг пришли за тобой, они сразу догадаются, что дело в твоей магии. И тогда тебя отвезут к Фогелю.

Он сосредоточенно рассматривает мои руки, и я застываю на месте. Наверняка ему показались странными мои движения, он не мог не заметить, как я царапаю деревянную перекладину. Представляю, что вообразил Лукас.

— Ты тоже гарднериец, — напоминаю я. А вдруг получится такими нехитрыми намёками выяснить, на чьей Лукас стороне. Судя по его последним внушающим надежду