факультет за минуту до вашего появления, — судя по его тону проректор с большим трудом наскрёб в себе порцию храбрости для этого заявления и тщательно подбирал слова, — то я бы попросил вас воздержаться от применения к ней ваших… инквизиторских методов.

— Покаяние! — мягко прохрипел Савонарола, ещё больше насупив брови, — вот что спасёт всех!

В этот момент, разрушая пропитанную паникой тишину, раздался какой-то совсем уже не понятный скрежет и треск. Вокруг них, словно в глубине стен, а может и где-то выше потолка, распространялось глухое гудение, бряцание и грохот. С таким звуком могли проворачиваться гигантские шестерни или разъезжаться пролёты разводного моста. Все, включая профессора Савонаролу, замерли и задрали головы, блуждая взглядами под потолком и по стенам в поисках источника шума.

— …плохо же тебя сожгли, проповедник… — откуда-то из далека донёсся скрипучий старческий голос. Сердце Кая подскочило к горлу.

Профессор едва заметно опустил руки и развернулся всем корпусом на звук. Сейчас он был похож на хищную птицу, внезапно увидевшую противника.

Постукивание, дрязг и шуршание нарастали, они словно блуждали в пространстве, теперь казалось, что источником шума был узкий деревянный шкаф, что стоял справа от них. Глаза церковника метались, осматривая стены и потолок.

Кай только сейчас заметил, что никакой это не шкаф, а огромный застеклённый футляр с дверью — перед ними были напольные маятниковые часы. Он даже не успел додумать свою мысль, как часы ожили, наполнив застывшую тишину аудитории громким нервным тиканьем. Маятник начал раскачиваться, стрелки на циферблате сорвались со своих мест, с идиотической скоростью описывая круги навстречу друг другу.

— …ещё это бестолковейшее изобретение… — сердито проворчал глухой голос внутри, следом раздалось какое-то низкоутробное недовольное фырканье, переходящее в обиженное рявканье с примесью кошачьего взвизга.

В следующее мгновение дверь футляра часов с дрязгом отскочила. Дальше, к непередаваемому изумлению участников этой дикой сцены и особенно проректора Небесного, часы начали распадаться на запчасти, отделяясь от механизма слой за слоем и, словно нанизанные на невидимую ось, повисая в воздухе, при этом не прекращая своего анормального вращения. К противоестественно громкому тиканью добавился совершенно сумасшедший бой. При каждой встрече зависших над головами стрелок содрогался корпус часов, погрузив всех в неподдающуюся описанию какофонию.

Через секунду из-за косо повисшей дверки часового шкафа показалась стариковская рука с искорёженными подагрой пальцами, следом вторая рука с зажатым в ней небольшим молоточком. Брови Савонаролы сошлись у переносицы. Затем из футляра высунулся крохотный кед… потом всклокоченная золотистая с проседью шевелюра, потом сверкнули стекла в огромных окулярах, и наконец их взорам предстал мастер Йозеф.

— Идите пока, милейший, прогуляйтесь, — дребезжащий старческий голос обращался к проректору.

— Разумеется. С удовольствием.

Обрадованный проректор поспешил выйти из комнаты, «…О, боже… этого я уже не выдержу… — едва дыша бормотал проректор Небесный и, вытирая пот, на полусогнутых ногах отступил к двери, а затем с каким-то белужьим рёвом выскочил в коридор.

— Пустое изобретение, говорю я вам! — мастер Йозеф строго посмотрел ему вслед своими несоразмерно большими глазами за стёклами самых причудливых окуляров на свете. — Пусть пока водички попьёт…

Затем он прошаркал к профессору Савонароле и ткнул его своим маленьким молоточком:

— Не самоуправничай! Велес так назначил. Не тебе отменять.

Лицо профессора Савонаролы начало медленно заливаться красной краской — теперь уже по естественным причинам.

— Говорю тебе, сними чары, верни ей прежний облик. Путь начертан.

Профессор не двигался. На багровеющем лице снова проявилась улыбка, но так она была страшна, что Кай начал сомневаться, удастся ли старому часовщику отстоять Карну.

— Время — встал — на их — сторону, — проговорил старик чётко и раздельно.

Профессор тотчас сжал правую руку в кулак, погасив конус света, после чего выкинул два пальца и еле уловимым жестом черкнул ими в воздухе.

В следующее мгновение с громким хлопком и вспышкой света змея взлетела под потолок, и едва только рассеялось серебристое мерцание в воздухе, Карна снова появилась на своём стуле. Она обводила стол невидящим взглядом. Её качнуло.

Муза Павловна тотчас кинулась к ней, подхватывая за плечи, Карна без сил откинулась на спинку стула. История взяла со стола графин с водой и наполнила стакан. Кай поправлял свою одежду, а дед Егор в это время шагнул к мастеру Йозефу.

— Спасибо, мастер Йозеф. Вы… так вовремя.

— Хорош бы я был смотритель стрелок, если бы я опаздывал. Время не терпит опозданий, — как обычно загадкой ответил мастер Йозеф.

Кай бросил косой взгляд на профессора Савонаролу, сомневаясь, говорить при нём или не стоит, но затем всё же решился:

— Я приходил к вам в мастерскую… Но мне сказали, что вы… Что вас не существует…

— Не обращай внимания. Слепцам ведь своих глаз не вставишь, — старик, кажется, пребывал в отменном настроении, и Кай рискнул расспросить его побольше.

— Но ведь там всё выглядело совсем по-другому? И там не было того длинного коридора…

Мастер Йозеф пребольно стукнул его своим маленьким молоточком по плечу. Кай ойкнул от неожиданности.

— Ты всё ещё сомневаешься в том, что я есть? — через круглые толстостенные линзы на него смотрели огромные смеющиеся глаза. — Коридоры ему подавай.

В этот момент профессор Савонарола, который всё это время мрачно наблюдал за церемонией приветствий, громко кашлянул, обращая на себя внимание. Он держал в руках три металлические пластины, напоминая всем о цели их визита в Университет.

— К несчастью, — холодно проговорил он, недобро сводя брови, — господина проректора отвлекли насущные проблемы, но формальности должны быть соблюдены. В отличие от проректора меня интересуют ваши заслуги, послужившие основанием для льготного зачисления, и я приложу максимум усилий для того, чтобы разобраться в них в мельчайших подробностях. Но не сейчас. В коридоре ожидают по-настоящему достойные кандидаты, мы не можем долее их задерживать.

Дед Егор, Кай и История сердито посмотрели на него.

Профессор продолжил:

— Таким образом, по результатам собеседования на Физический факультет по специальности «Фотоника» зачислены Острожский Е., Острожский К. и Собески И… Следите за корреспонденцией.

Он поместил их карточки обратно в картотеку, склонился над столом и сделал пометки в пыльном кондуите проректора. Затем, выпрямившись и вложив во взгляд столько презрения, сколько смог, процедил:

— Вынужден покинуть вашу радушную компанию. Мастер Йозеф, — он кивнул старику, после чего развернулся и исчез за потайной дверью.

— Нам будет не хватать тебя, Иеронимо, — едко проскрипел старик ему в след. — Так, нам действительно надо пошевеливаться. Портал уже остановился, а новый грохоту наделает, придётся вам выйти через дверь. И мне пора убираться отсюда.

Присутствующие не смогли скрыть радостного облегчения — после всего пережитого перспектива лезть в футляр напольных часов им мало