– Ты ничего не говорила. Я не знала, что вы так близки, – тихо призналась Селеста. Ее немного беспокоило, что Линнея не говорила с ней об этом. Дочери Неба было любопытно, доверилась ли Линнея Малии.

– По-видимому, не так уж мы и близки. Иначе он поговорил бы со мной и не отталкивал бы меня от себя, – прошептала Линнея.

– Мне неприятно это говорить, но у них это, наверное, семейное, – процедила Селеста. Все мужчины в этой семье были упрямыми идиотами.

Линнея посмотрела на нее широко раскрытыми глазами, а потом громко рассмеялась. И заразила своим смехом Селесту.

Жрица Самары положила руку на плечо Линнеи.

– Он говорил с тобой о Натаниэле?

Линнея грустно покачала головой:

– Я пыталась поговорить с ним, но он отказался. И когда Нат уволил его со службы, Ной отстранился ото всех. Он больше не выходит из своей комнаты.

– Возможно, пришло время игнорировать свои чувства и заставить его говорить?

Линнея посмотрела на подругу хмурым взглядом:

– Что мне, штурмовать его комнату?

Селеста пожала плечами:

– Почему бы и нет?

Если Линнея хотела быть рядом с Ноем, она должна была этого добиться. Не важно как.

Оливково-зеленые глаза жрицы наполнились печалью.

– А что между тобой и Натом?

При этом вопросе грудь Селесты словно сдавило тисками. Когда она в последний раз пыталась поговорить с Натом, он накричал на нее. При этой мысли на сердце лег тяжелый груз.

Поэтому Селеста ловко обошла вопрос Линнеи и ответила:

– Еще несколько недель назад мы все были так близки. Я не знаю, что случилось, что теперь все стало так по-другому…

Глаза Селесты потемнели. Она точно знала, что или, вернее, кто стал причиной того, что между ними появилась дистанция. Ее руки сжались в кулаки, но она призвала себя к благоразумию. Она хотела быть рядом с Линнеей и не доставлять ей больших волнений.

– И так будет снова. Просто сейчас мы все немного напряжены. Празднование Дня зимнего солнцестояния пойдет нам на пользу, – многообещающе проговорила Линнея. Потом ее лицо снова стало серьезным, и Селеста опять увидела в ее взгляде беспокойство.

– Как думаешь, Ной вернется в Солярис?

– Я сделаю все возможное, чтобы это предотвратить, – пообещала жрица Самары подруге. Она одарила Линнею ободряющей улыбкой, и Дочь Леса ответила Селесте тем же.

– Спасибо, Селеста.

– От всего сердца.

Кроме того, то, чтобы Ной продолжал их сопровождать, было и в ее интересах. Она считала, что будет лучше, если Натаниэль поговорит со своим братом.

– Ты должна еще раз попытаться поговорить с Ноем, – кивнула Селеста Линнее. Но та покачала головой.

– Пока нет. Я не знаю, хочу ли этого.

– Что ты имеешь в виду?

Глаза Линнеи сузились.

– Мне так хочется разозлиться на него. Он это заслужил, но я просто не могу. – Дочь Леса сжала руки в кулаки, и Селеста увидела в ее ауре разочарование. – Всегда заканчивается тем, что я все всем прощаю, даже если они этого не заслужили.

Селеста слабо улыбнулась.

– Нежное сердце в такие времена – это не слабость, Линнея. Это твоя самая большая сила.

Дочь Леса с сомнением покосилась на жрицу Самары.

– Ты правда так думаешь?

– Да. Это гораздо лучше и полезнее, чем прятаться за высокими стенами, поверь мне.

Она сама была лучшим доказательством этого. Селеста так привыкла к своим стенам, что ей было трудно их сокрушить.

– Если я поговорю с Ноем, ты поговоришь с Натаниэлем? – Линнея выжидательно посмотрела на нее, но Селеста лишь вздохнула. То, что стояло между ней и Натаниэлем, отличалось от того, что отделяло друг от друга Ноя и Линнею.

Натаниэль столько всего наговорил, накричал на Селесту и отверг ее мнение. Селеста не могла ему этого так быстро простить.

– Не думаю, что смогу это сделать. Я уже пробовала, у меня связаны руки.

– Тогда пробуй еще раз. И еще. До тех пор, пока это не сработает. Когда-нибудь ему придется поговорить с тобой, и я думаю, что в глубине души он тоже этого хочет. Просто не знает как.

Слова Линнеи, быть может, и были верны. Но не все было так просто.

– Я не так сильна, как ты думаешь. Я не могу так долго сражаться, – с болью в сердце призналась Селеста.

– Но разве ваши отношения не стоят того, чтобы за них бороться? Пока это необходимо? – спросила Линнеяя, сжимая руку Селесты. На лице Дочери Леса появилась мягкая улыбка.

Селеста посмотрела на Линнею, потом прикусила нижнюю губу.

– Я даже не понимаю наших отношений. Бывают дни, когда он обращается со мной как с женщиной, с которой хочет быть рядом. Как будто он уже принял решение. И бывают другие – когда он обращается со мной, как с чужой.

Эти дни она ненавидела больше всего. Даже при их первой встрече Нат не обращался с ней как с незнакомкой. Он был снисходителен и нагл, но между ними уже был огонь, который никто из них не мог отрицать. Но в данный момент между ними не было ничего. Ни огня, ни даже искры. Ничего.

– Мужчины – странные существа. Они все излишне усложняют.

Линнея прислонилась головой к плечу Селесты.

Селеста ответила на слова подруги улыбкой:

– Кому ты это говоришь?

Какое-то время молчали, пока Линнея не заговорила снова:

– Тем не менее, я думаю, что ты достаточно сильна, чтобы бороться. За Ната и за ваши отношения. Вам просто нужно больше доверять друг другу.

Доверие. Это слово обладало такой силой. Однако Селеста не знала, действительно ли Линнея была права на ее счет. На самом ли деле она была такой сильной? Как раз в этот момент она совсем не чувствовала себя таковой.

С тяжелым сердцем Иолана спускалась по одной из лестниц дворца Соляриса. Ее время в этом месте подошло к концу. Страна обрела новую королеву, и теперь оставшиеся жрицы снова отправятся исполнять обязанности в своих провинциях. Наконец-то она могла вернуться домой. К своим горам и холмам, подальше от лицемерия придворных и дворцовой суеты. Казалось бы, при этой мысли ей должно было сделаться легче. Но вместо этого тяжкий груз весом, наверное, с центнер давил на ее грудь, едва не лишая девушку дыхания. Иолана больше не хотела оставаться в этом месте ни единой лишней минуты. В месте, которое не принесло ей ничего, кроме боли. Она убеждала себя, что Самара залечит ее раны. Что достаточно большого расстояния от него будет достаточно, чтобы ее сердце излечилось. Но в глубине души Иолана знала, что этого не будет. Никакое расстояние не могло быть достаточно большим, никакое время – достаточно долгим, чтобы исчезли воспоминания. Тоска. И боль.